Идея выдать Далию за кого-нибудь из ближайшего окружения вдруг потеряла свою привлекательность. Она хотела ударить меня за гадкие слова, произнесенные в пылу ссоры. И я просто потерял контроль. Проникся её храбростью до глубины души, а еще захотел поцеловать.
— Не смей оскорблять меня, не имея на то оснований!
Гнев Далии привлекал. И хотя грудь раздирали ярость и отчаяние, я все равно жаждал вдохнуть сполна волну чувств, которыми она щедро делилась. От этой взбалмошной девицы вело голову, и мутнел рассудок. Глаза темнели, губы поджимались, черты лица исказились — вся жеманность и искусственность женщин вокруг меркли рядом с эмоциональностью мисс Кроссборн.
Баронесса Лайтбоул очаровательна. Она страстная любовница и роскошная женщина, однако от разговора с Далией о качестве ткани ее наряда я получил больше удовольствия. И когда осознал это, выводы оказались малоприятными.
Влюбился? Невозможно. Не в ветреную девицу, меняющую кавалеров, как наряды за день. Нельзя думать о ней, лучше уйти или огрызнуться в ответ на очевидное хамство. Сколько я спустил ей подобных выходок? За меньшее из общества изгоняли в вечное забвение. А затем прозвучал выстрел, и я забыл обо всем.
— За Зеленые острова! Свободу островитянам — смерть захватчикам!
Страх не делал сильнее — он заставлял метаться в панике. Подсознание отключалось, кровь кипела от переизбытка эмоций. Не самое лучшее состояние для критической ситуации, где нужна холодная голова. Страх и отчаяние мотивирует человека на поступки. Это не самый лучший способ решать проблемы, но, когда иного выхода нет — остается положиться на эмоции. До выстрела я совсем не смотрел по сторонам и старался не обращать внимания на происходящее вокруг.
— Далия? — прошептал я, а она испуганно вздохнула в ответ, глядя перед собой.
Я почуял неладное. Резко обернувшись, увидел Абеля, и в груди сдавило понимания. Она испугалась за него. Я дернулся и ощутил пальцы Далии, сжавшие рукав моего мундира. За братом стояли родители, бабушка и, побелевшая от ужаса, Амалия. Сегодня сняли ограничение на магию, но Абель замер. Его пальцы дрогнули, словно он хотел поднять руку и применить силу, но почему-то медлил.
Почему ты ничего не делаешь?
— Вы не выйдете отсюда живым, если выстрелите, — в голосе брата послышались настороженные нотки.
Преступник дрожал, пальцы почти не слушались. Пороховой огнестрел — не лучшее изобретение гномов. У него сильная отдача, которая, видимо, повредила руку этому парню. Он с трудом удерживал оружие и в любой момент мог нажать спусковой крючок. Три заряда: один вхолостую и два по-прежнему представляли опасность.