Мы все пытались успокоить и вывести из палаты эту женщину, но хотя та была с виду небольшого роста и худая, в своей ярости и злобе, она обладала большой силой, и ее невозможно было сдвинуть с места. Крикнув на помощь еще пару медсестер, мы с трудом смогли вывести ее из палаты. Бедная девчушка плакала, и не могла успокоится. Пришлось ей поставить успокаивающий укол. После этого я поспешила в палату для новорожденных, где нашла мальчика, который посмотрел на меня своими огромными глазами, и из его глаз, медленно полились крупные слезы. Было такое чувство, что он все понял, что только что произошло. Ведь палаты были рядом, и в ней было слышны все эти ужасные крики, слова и проклятия.
Вдруг на улице зазвучал громкий и резкий скрип тормозов, а потом ужасный грохот. Я подбежала к окну, и увидела, как дымиться машина, которая врезалась в стену соседнего здания. Посреди дороги стоит совершенно окаменевшая, и ужасно испуганная, но живая бабушка этого удивительного мальчика. Мое первое желание было выбежать к ней, но меня остановило то, что я, быстро проходя рядом с кроваткой, бросила взгляд на лицо малыша, которое как будто окаменело от боли. Он был бледный, тяжело дышал открытым ртом, слезы продолжали литься из его глаз и все его маленькое тельце натянулось как струна.
Быстро его распеленав, я с ужасом увидела, как на его бедре возникла большая опухоль и гематома. Закричав, я позвала на помощь другого врача, и мальчика экстренно госпитализировали в хирургическое отделение, где ему сделали рентген. У него оказался патологический перелом бедра. Ребенку наложили гипс на ножку, и оставили в хирургическом отделении для наблюдения.
Глава четвертая. Ванечка.
В тот день, когда мальчика решили перевести из хирургического отделения, обратно в родильное к его маме, которой в этот день сняли швы, случилось еще одно событие, которое заставило сердце всего отделения сжаться от боли. Мама мальчика, написала отказную от него. Она сильно плакала, и не могла внятно объяснить, зачем она так поступает. Говорила что-то о своей матери, о том, что она пьет и употребляет наркотики, и ребенку лучше не жить с ней. Сунув в руки заведующей заявление, она быстро покинула больницу, так и не разу не увидев своего сыночка.
Я настояла, чтобы ребенка оставили у нас в родильном отделении, пока не решиться его дальнейшая судьба. Мальчика мы назвали Ванечкой. Он не переставал удивлять всех своим лучистым взглядом, веселым нравом и вниманием ко всем людям, которые так или иначе соприкасались с ним во – время его нахождении в отделении. Я все больше времени проводила в больнице, и это время было посвящено Ване.