И вот что на это сказать? Получается, что имею. Хоть сама и не верила в это до конца. Одно дело фантазировать. А совсем другое – реально получить настолько огромное удовольствие от тех вещей, которые многие посчитают дикими.
– А ведь ты удивлена, – проницательно замечает Корим. И всё-то он видит. – Значит… ты никогда не позволяла никому владеть тобой так, как позволила мне. – Его глаза хищно сужаются, а на губах мелькает довольная ухмылка. – Тебе хотелось подчиниться именно мне, Камэли?
И столько требовательной властности в его тоне, что у меня даже дыхание на миг перехватывает.
– А даже если так? – и я в ответ сужаю глаза. – Это всего лишь эротическая игра, ваше высочество. То, что останется за закрытыми дверями этой спальни. И для меня. И для вас. Ведь так?
– Игра? – он недовольно сжимает губы, пристально всматриваясь в мои глаза, а потом внезапно наваливается на меня, грубо вклиниваясь своим телом между моих ног. Склоняется к лицу, почти касаясь губами моих губ, как я ранее. – Ты врёшь мне, девочка!
Бесов Босвари. Неужели он настолько тонко ощущает правду? Не может быть.
Но тут я вижу, как в вишнёвой тьме зажигается удовлетворённое торжество. Подловил на реакции, умник бесов?
– Врёшь, – повторяет ещё раз. Утверждая. Припечатывая. – Нам будет, что обсудить завтра, маленькая хитрая бестия. А сейчас я, пожалуй, займусь тем, что удовлетворю все твои потребности.
Ответить что-либо я попросту не успеваю, потому что мой рот затыкают самым действенным и, надо признать, приятным способом. Корим впивается в мои губы столь требовательно и собственнически, что я только и могу беспомощно вцепиться пальцами в его плечи, забывая не только о том, как думать, а даже о том, как дышать.
Уже этим поцелуем он снова берёт меня, вторгается в душу. Подчиняя своей страсти и доводя до сумасшествия мою собственную. А потом мои руки вновь оказываются перехвачены, но на этот раз прижаты к кровати. Прикованы к ней.
И снова я обездвижена и полностью в его власти. И снова я сгораю в этом огне, со стонами выгибаясь в умелых руках. Он уже показал мне, какое удовольствие может дать болью, а теперь решил свести с ума своей лаской.
И снова я кричу, когда меня наполняет его плоть. Когда скользит во мне в жёстком беспощадном ритме. Так полно, так глубоко и сильно. Так… правильно. Каждым ударом толкая на край пропасти, чтобы он мог удержать меня там в невыносимо-уязвимом подвешенном состоянии, вынуждая тем самым умолять об освобождении и беспомощно дёргать руки из магических пут.