Даже если он священнослужитель или ребенок.
Никто не прощает убийства своей семьи. И Анастасия не простила.
Люди допускают одни и те же ошибки. Но императрица себе их позволить не могла.
— Это глупо. Она жертва, — нахмурилась Кристина, отступая от меня на шаг и поджимая губы. — Разве Церковь не должна защищать невинных? Или прощать? Где же ваш Бог, когда люди страдают?
В ее голосе прозвучало столько злости и ненависти к моей религии, что я невольно сглотнул. Мы всегда были по разные стороны в этом вопросе. Вера — одна из ключевых составляющих нашей силы. Она источник магии любого человека или существа, который верил в Бога. Церковь просто проводник, но очень значимый для государства и народа.
Но для Кристины все было иначе. Живя ради мертвых, она не верила в силу Божьего слова. Не молилась, не причащалась. Магия Смерти отличалась от нашей. Настоятель называл некромантов и демонологов — грешниками. Такого же мнения придерживались и в Святейшем Синоде, но без них было нельзя. Все это понимали.
Некроманты провожали души в последний путь. К Богу и Смерти. Одна дарила покой, второй давал шанс на перерождение. Демонологи защищали наш мир от тварей пустоты. Демоны, адские гончие, темные духи — все они были опасны для людей и нелюдей, не способных защититься от потусторонних сущностей одними амулетами.
Мы все друг друга понимали. Однако, глядя в холодные глаза Ящинского, я также знал, как он меня ненавидел и презирал. Подобно Кристине, он не веровал. Хотя, возможно, все дело было именно в моем происхождении.
— Она нарушила закон, Кристина, — терпеливо и очень осторожно начал я, глядя в глаза Замогильной. — Ты ведь это знаешь.
— И что, никто не ошибается там? Наверху? Даже ты? — яд ее речей проник в мою кровь, больно ударив по самому слабому месту.
Дьявол, неужели я никогда не смогу спокойно жить, не оглядываясь на свое прошлое?
— Хочешь прямо сейчас рассказать обо мне офицеру? — не думаю, что она бы стала. Кристина распахнула глаза от удивления, а во взгляде что-то промелькнуло. Возмущение и обида, ибо она не верила, что я мог такое заявить.
— Ты идиот, Шумский?! Хотела бы, давно бы Ваньке с Евсеем на тебя пожаловалась! — огрызается тут же Крис, поднимая голову и задирая нос. — За то, что пристаешь постоянно и преследуешь.
Замогильная обошла меня, шагая уверенно к машине, пока я стоял, улыбаясь от сказанных ею слов. Что бы она ни говорила, ее чувства мне давно были ясны. Кроме одной маленькой детали: Крис отчаянно сопротивлялась им, не желая признаваться в них. Хотя проблема мне была известна. Только решение, признаться, я так и не нашел.