— Не понимаю… — наконец, промолвил он.
Да уж, сложно объяснить человеку Циты, что такое отношения… Но я попробую. Я подалась к Зену и, привстав на носочках, подтянулась к его лицу. Я действовала наугад, и сначала губами ошибочно ткнулась ему в подбородок.
— Что ты делаешь? — спросил он умилительно неуверенно.
— Я покажу тебе кое-что, это у нас называется «поцелуй». А дальше сам решишь, нравится ли тебе это…
Зен был приятен во всех отношениях – на запах, наощупь… Его полные губы были сухими и плотно сжатыми. Я нежно прикоснулась к ним своими губами, провела по ним вверх-вниз; ладошку свою я опустила ему на грудь. Понимая, что поцелуй вполне может показаться ему противным, я ничего более не сделала и, немного отстранившись, спросила:
— Как тебе?
— Продолжай…
Я поцеловала его снова, уже смелее, и прижалась всем телом. Я это делала не столько чтобы Зену показать, как оно делается, а сколько чтобы самой понять, нравится ли мне самой прикасаться к нему, не умерли ли во мне еще такие желания…
Нет, не умерли! Ой, как не умерли! Ого-го, как не умерли!
Зен обхватил меня руками за талию, и мне уже не нужно было приподниматься на носочках, я итак уже прочно «зафиксировалась» в его руках. Я коснулась его губ языком и попробовала их разомкнуть, и он, как послушный ученик, приоткрыл рот. Зен и на вкус был приятен... Не случилось того казуса, который иногда случается с подростками, впервые пробующими такие поцелуи, не потекла слюна, не было неловких заминок, Зен очень быстро понял, в чем вся суть. Да и как не понять? Поцелуй он в Ците поцелуй…
Все эти переходы от неуверенности к пониманию невероятно возбуждали; я от себя и десятой доли такого отклика не ждала и сама была поражена силой своих ощущений. Прервав поцелуй, я спросила:
— Нравится?
— Да…
Ни усмешек, ни ухмылок, ни торжества – просто обалделое «да»… Искреннее и потому невероятно чувственное. Как долго я избегала этого, как долго шугалась Зена… Почему? Знала ведь, что он не сделает мне больно, не обидит, не принудит… Он был немножко подпален огнем, и это тоже обостряло ощущения. У меня было чувство, что я нахожусь в руках не мужчины, а стихии… Или все эти ощущения следствие долгого воздержания?
Плевать!
Зен потянулся ко мне уже сам, но я приложила палец к его губам, и сказала:
— Я твоя, ты мой. У меня никаких других мужчин, у тебя никаких других женщин. Только мы друг у друга. Без детей. Ты согласен?
Судя по тому, как он меня поцеловал, он был согласен!
Темнота надежно скрывала нас. Мы двигались дальше и дальше от двери, пока не оказались в углу; Млад остался на своем месте, перед дверью. Я безмятежно таяла в руках Зена, позволяя ему изучать меня, ничего не боялась, ни о чем не думала, пока он не задрал мое платье, и его руки не скользнули между моих бедер.