— Ишь как в мешочке звенит… Дорогая, видать, «штучка».
— Коль монетки есть, чего бы и не потратить?
— И то верно. Так что там?
Это мне Вазраг не хозяин, а вот Флана должна ему подчиняться, как-никак первый всадник, второй человек в крепости после пиявколюбительницы Вандерии.
Девушка открыла шкатулку и показала ему очки. Стекла свернули на солнце, или не стекла, а какой-то декоративный элемент, который мы не обговаривали; отраженный свет ослепил Вазрага на несколько мгновений. Он поморщился, потер глаза, затем, проговорив что-то себе под нос, взял очки одной рукой.
Как смеет! Они мои! Я подалась вперед, оскорбленная и задетая тем, что он посмел их коснуться; Флана предусмотрительно встала передо мной, не пустив к Вазрагу, и сказала:
— Осторожнее! Там стекла!
Этот гад кивнул и, якобы пытаясь взять их по-другому, уронил.
Первые очки этого мира, предмет стольких трудов, натуральный артефакт, мое спасение и моя надежда, упали на плоский камень, коими был выложен двор. Упали и разбились. Это было слышно…
Вазраг поднял очки, повертев их в руках, и произнес:
— Чепуха какая-то.
Затем, с усмешкой небрежно бросив их обратно в шкатулку, мерзавец, удовлетворенный сделанной подлостью, пошел вперед, зная, что возмутиться и призвать его к совету могу осмелиться только я. Он хотел этого. Для этого все и было устроено.
Но я не стала возмущаться и промолчала; сейчас не та ситуация, когда надо действовать решительно и немедленно. Он мне за все ответит, и за лестницу, и за очки. Но потом, не сейчас. Сейчас надо вдохнуть поглубже и успокоиться.
— Кетней! — донесся до нас тягучий голос существа по имени Вазраг. — Мне тоже надо в город. Идем.
Парень вздрогнул, посмотрел на меня огромными стеклянными глазами, и пошел за хозяином… но сделал только шага два. Резко развернувшись, он вернулся ко мне, забрал шкатулку и сказал дрожащим, но уверенным голосом:
— Я починю ваши очки. У меня остались еще стекла.
— Кетней! — рыкнул Вазраг.
Парень остался на месте; теперь и его руки дрожали.
— Умоляю вас, — прошептал он, — коснитесь меня, сделайте своим. Людей так много вокруг, это засчитают за ритуал. Прошу, сделайте это. Я не вынесу больше. Я не хочу такой жизни.
Его глаза… Что-то в них появилось такое, что меня пробрало. Так же и я когда-то стояла перед Зеном, больная, хилая и худая, и точно так же просила помочь, просила об одном-единственном шансе. И Зен дал мне этот шанс.
Подтянувшись на носочках, я опустила ладони Кетнею на плечи и поцеловала. Он напрягся сначала, окаменел весь, а потом подался ко мне всем телом, так что я ощутила, насколько он худой. Затем, болезненно выдохнув, парень опустился передо мной на колени.