Кетней поднял на меня глаза. Что это был за взгляд!
А потом нас накрыло тенью… Вазраг схватил парня за куртку, поднял рывком, и, встряхнув, заставил смотреть в свое лицо.
— Что ты сделал? — мягко спросил первый всадник, его тягучий голосочек сделался приглушенным и полузадушенным. Одно из звучаний ярости…
— Я выбрал с кем быть и кому служить, — ответил юноша.
Флана потянула меня за руку, чтобы увести, но я отмахнулась. Уйду я теперь только с Кетнеем, потому что взяла за него ответственность.
— Ей служить хочешь? А кто она? Мэза, всадница, воительница? Она никто! И проведенный ритуал силы не имеет!
С этими словами Вазраг потащил парня за собой; Флана в свою очередь потащила меня подальше. Я начала сопротивляться, но девчонка тащила, тащила…
— Я расскажу всем! — донесся до нас хриплый крик Кетнея. — Расскажу, что ты делал со мной! Тебя…
Крик юноши резко оборвался. Извернувшись, я взялась за стеклышко и посмотрела в их сторону. Вазраг схватил Кетнея за шею и вздернул вверх, так что парень мог лишь цепляться своими тонкими ручками за его мощные ручищи и бестолково дрыгать ногами.
Я похолодела и рванулась из хватки Фланы. Она удержала меня, крепко к себе прижав.
— Вазраг! — заорала я. — Отпусти его, тварь!
Сомневаюсь, что он меня слышал... Он так крепко сжимал за шею, что лицо парня уже побагровело.
— Пусти его! Ты его убьешь! Флана, чтоб тебя! Пусти!
Флана не пустила меня, но тоже попыталась докричаться:
— Вазраг! Хватит!
— Флана, сделай что-то! — закричала я, понимая, что каждая секунда промедления приближает Кетнея к смерти. Она не пускала…
— Люди! — закричала я тогда. — Помогите!
Никто не подошел к Вазрагу, никто ничего не сделал. Мое сердце рвалось из груди.
Боже мой… боже мой!
Вазраг разжал руки, только когда Кетней перестал сопротивляться, и его бесчувственность стала очевидной. Затем всадник взвалил его на себя и подошел к нам с Фланой. Девчонка попятилась вместе со мной…
— Чего ты, Фланка? — страшно-добрым голосом спросил Вазраг, затем швырнул Кетнея мне под ноги и произнес: — Это твое. Забирай.
Флана отпустила меня, и я тут же склонилась перед Кетнеем, всем сердцем надеясь, что он просто без сознания. Глаза парня были закрыты, лицо и шея в красных пятнах, вены резко обозначены. Я стала щупать пульс на его шее. Пульса не было; я решила, что он просто слабый, и, подняв пальцами веки Кетнея, посмотрела на зрачки. Солнце светило как раз на его лицо, но зрачки не изменились… Тогда я опустила голову к его груди и прислушалась.
Ничего.