Мое собственное сердце тоже перестало биться – пропустило один удар – и забилось снова, быстро, разъяренно. Подняв голову, я посмотрела на Вазрага, который следил за моими действиями сверху вниз. У него было совершенно адекватное, совершенно спокойное лицо. Он убил Кетнея не в припадке ярости. Он убил его, чтобы заставить молчать. Чтобы отомстить мне. Чтобы показать, кто здесь главный.
— Ты убил его, — выговорила я свистящим прерывистым голосом, задыхаясь от чувств, распознать которые при всем желании не смогла бы.
Он ничего не ответил.
— Что здесь такое? — услышали мы. К нам подбежал запыхавшийся Драган, которого кто-то додумался позвать; за ним торопливо шел рыжий друг Вазрага. Подойдя, они уставились на тело юноши, на меня, на онемевшую Флану… Помимо этих двоих, народу еще прибавилось, ведь то, что произошло, не могло не привлечь внимания. Людей собралось много, и становилось все больше. Все они видели, кто убил Кетнея, но никто не пришел на помощь! Ни один не встрял! Они все соучастники! Они позволили ему убить Кетнея! Позволили убить двадцатилетнего мальчишку, у которого вся жизнь впереди! Не дали ему шанса… не отозвались…
Драган опустился рядом с Кетнеем, и, обнаружив, что тот мертв, посмотрел на меня. Я ответила мрачным тяжелым взглядом, тогда Драган поглядел на Вазрага и спросил:
— Что случилось?
— Предательство, — кратко объявил он и улыбнулся.
Мне улыбнулся. Для меня.
— Ты убил его? — спросил Драган.
— Это моя обязанность – защищать крепость от предателей.
— Зовите мэзу, — бесцветным голосом произнес Драган, поднимаясь. — Флана, уведи Ирину. И пусть кто-то унесет тело…
Тело… Мэза… предательство… О чем все они говорят? Что происходит? Почему они отказываются видеть правду, слышать правду? Почему они все стоят и молчат? Неужели нет ни одного человека с совестью?
Я поднялась, шагнула к Вазрагу и посмотрела на него. Многое я могла сказать, но вместе этого плюнула в него. Плевок угодил Вазрагу как раз на лицо, бритое и в шрамах от того факела, которым я его ударила зимой.
В следующее мгновение я уже летела, а еще через мгновение упала на мощёный двор, упала, к счастью, на левое здоровое плечо. А потом ровнёхонько на мое право заживающее плечо опустилась огромная ступня и придавила.
— Нет! Вазраг, не надо! — вскричала Флана и попыталась оттащить его.
— Вазраг! — закричал и Драган.
— Не лезьте, — прорычал он, — а то раздавлю ее!
Они замерли. Стало очень тихо…
— Смотрите! — громко объявил Вазраг. — Это не женщина! Это всего лишь кусок тухлого мяса. Вонючего мяса, которое отрыгнула империя. Ни один ритуал с этой падалью не будет иметь силы! Она соблазнила Кетнея, пообещала ему свое тело, и он сдался, предал заветы богов, за что и был наказан мной! Вы знаете, что она с ним сотворила! Бегал за ней как собака! Делал по ее воле гадкие штуки! Предатель пошел против своей мэзы ради тухлятины! Он заслуживал смерти! Но не только Кетнея эта падаль подчинила, еще и Флану! Она подчиняет молодых и слабых, но больше я этого не позволю! Мы вышвырнем ее из крепости, но прежде лишим ее главного оружия – ядовитого жала, ее языка! Мы обезобразим ее!