— Люди требуют вашей смерти, — добавил Драган.
Он думает, это для меня ужасный сюрприз? Я и бровью не повела.
Мужчина постоял еще, посмотрел на меня, затем ушел.
Я продолжила заниматься тем, чем занималась, когда явился Драган – спать. Отключилась я практически сразу, как только закрыла глаза (сказалась мучительная ночь), и проснулась от того, что меня трясут за плечи.
— Ира! — всхлипнула Флана, когда я открыла глаза, и крепко меня обняла. Около двери стояли двое охранников.
— Не плачь, — проговорила я, мягко отстраняя девчонку.
Выглядела она скверно – лицо зареванное, опухшее, взгляд совсем детский и панический. Я была на нее сердита, даже зла, на то, что она не дала мне спасти Кетнея и сама для этого ничего не сделала. Но, с другой стороны, она просто боялась потерять единственного друга – меня. Если бы Вазраг отпустил Кетнея, то взялся бы за меня, убил так же просто, и остальным сказал бы, что я напала на него безо всякой причины, а он, бедняга, защищался.
— Я так не хотела, чтобы ты улетела, — гнусаво произнесла Флана, — а теперь только и думаю, почему же ты не улетела до того, как вернулся Вазраг… Я не хочу тебя терять! Как я без тебя? Они же… они все об одном вопят, они меня саму готовы убить…
— Улетай, — посоветовала я. — Садись на Хинто и лети подальше.
— Улечу! С тобой!
Я покачала головой.
— Даже если тебе удастся меня отсюда вытащить, даже если будут все условия для побега, я не сбегу. Потому что мои останутся здесь, Флана. Зен, Тред, Млад, Арта…
— Зен! — выплюнула Флана, и ее лицо перекосило. — Всегда Зен! Всегда он! Ненавижу его!
— А я люблю.
В этом мире мне еще не доводилось слышать, как кто-то говорит о любви. Но Флана отлично поняла, что именно я имею в виду. Ее глаза раскрылись, а затем сузились в щелки.
— Это все он, — прошипела она. — Да-да, он! Правду говорят, что декоративки все сломаны… ты жертва, его жертва! Он сделал тебя своей вещью, а ты и радуешься! Если бы не он, ты бы была совсем другой, ты бы жила как велит Вандерия, и ничего этого не случилось бы!
Я промолчала. Ей и невдомек, что этот имперец как раз таки сделал все, лишь бы я не стала вещью. Странностям моего поведения и вызывающей непримиримости характера она нашла одно-единственное объяснение – Зен. Ей самой все дал Вазраг, ее сформировал и травмировал Вазраг, и она подумала, что и я такая же – сформированная мужиком, что-то не самостоятельное, а производное, жалкое, поломанное… Не раз ведь в ее разговорах это проскальзывало.
— Я расскажу ей все! — решила Флана, и резко поднялась. — Расскажу Ванде, что ты зависима от Зена и делала все по его указке! Она поймет, она простит! Она отправит тебя в столицу к Великой матери и та тебя излечит!