— Имперскую дырку! — выкрикнул кто-то.
— Женщину! — возразил Драган. — Он хотел убить женщину, и не в первый раз! Неужели вы забыли, почему он был сослан за змеем?
Началось что-то невероятное: загрохотали кулаки по столам, зал заревел; закричали вперемешку о предательстве, о происках имперцев, всякую грязь обо мне и о том, что я с Кетнеем сделала. Те кто охранял нас, троих, окаянных имперцев, встали ближе, чтобы, если что, прикрыть и не дать растерзать, ведь терзать нас предполагалось после суда, который то ли начался, то ли не начался, то ли повернул в совсем неожиданную сторону…
Опередив Вандерию, Драган закричал:
— Вы можете убить меня, можете заставить замолчать, на куски разорвать, но, клянусь всеми богами, я не лгу и не злословлю! Вазрага боялись – да, боялись! – все мы его боялись, потому что он мнил себя хозяином Утхада. И вы, мэза, вы тоже его боялись, пусть и не хотели себе в этом признаться. Он убил вчера Кетнея, поправ законы богов и наши законы, и убил бы Ирину, если бы имперец его не остановил. Либо мы это признаем, либо будем прокляты. Все мы.
Сказав это, Драган раскинул руки в стороны, давая понять – теперь делайте со мной что угодно. Охранявшись нас молодцам пришлось спешно его прикрывать, потому как к нему устремились самые рассерженные, те самые друзья и воспитанники Вазрага. Настала такая суматоха, что мэзочки раскричались, а я, не теряя времени, юркнула вперед. Мужик, попытавший меня удержать, рухнул – это Треден схватил его за ногу. Понимая, что времени у меня практически нет, и что я могу выиграть только скоростью, я со всех ног рванула к возвышению.
— Держите ее! Держите!
В худобе есть свои плюсы – маневренность. Я не то, что поднялась, я практически вспрыгнула к Ванде и мэзам, при этом умудрившись не попасться в лапы тем мужланам, что кинулись за мной.
Мы оказались лицом к лицу с Вандерией. Ее голубые глаза, самая красивая часть ее лица, раскрылись широко, и я вошла через них, как через дверь, прямо в ее сознание.
Там царствовал страх.
Но раз уж я вошла, то теперь буду царствовать я...
Драган оказался прав: не Вандерия владела крепостью, и не она ей управляла. Власть давным-давно перешла Вазрагу, и строилась эта власть на страхе. Такой порядок подходил крепости, в которой живут одни мужчины; одна-единственная мэза важность имела только формальную. Если бы я тогда не подчинила Вандерию, она бы не смогла справиться с неуправляемой разогретой толпой. Во-первых, потому что испугалась до умопомрачения, во-вторых, потому что у нее больше не было Вазрага – человека, который был авторитетом для всех этих людей, и который мог приказать думать им, что белое это черное.