— Что-то слабое наказание для того, кто на жизнь женщины покушался… В Ниэраде бы ему за такое голову оторвали.
— Мэнчи бы – оторвали, а ни-ов бы пожурили и только, — возразил Треден. —
Радоваться надо, что его, Вазрага этого, вообще наказали. Другим в назидание будет.
— Главное, что его нет, и воду мутить некому. Нам это затишье на руку.
— Это да. Это хорошо.
Проводя по жесткой волчьей шерсти пальцами, я спросила, делая тон нарочито нейтральным:
— А что Зен?
— А что он? — усмехнулся Треден, и почесал бороду. — У него гуенок. Учится у всадников делу-мастерству. В Ниэраде так и не стал всадником, а тут, в Мэзаве, на тебе, сразу, слету на обучение взяли. Может, и впрямь сделается человеком значимым, мечту свою исполнит.
— Ни разу не пришел Млада проверить, — с осуждением сказала я.
— Так далече ему, — объяснил Треден. — Птенец подрос, сейчас самое время выводить его от жилья подальше, чтоб волю почувствовал, ветра, еду добывать. Зен часто с ним уходит из крепости; не один, конечно, кто ж его одного пустит? Вчетвером уходят, всадники, гуи своих отпускают, и птенчик опыта набирается.
— Это все понятно. Но разок прийти проверить Млада он бы мог.
— Зен правильно делает, что не приходит. Зачем себя лишний раз дразнить?
— Дразнить?
— Все ты понимаешь. Он ждет, когда же ты позовешь его. Но ты ж у нас не женщина, а не пойми что, так что не дождется он. Потому и не приходит к тебе. Зачем зазря?
Под взглядом Тредена я не смогла ни возмутиться, ни возразить, и, увела взгляд в сторону. Неужели это так очевидно? Ладно Треден все понимает, но так и Вандерия сразу увидела влечение между нами, да и Флана уверена, что мы любовники. Непонятно все-таки… Со стороны Зена желания ясны, но я-то сама ничего не хочу… не могу… и не буду. Так что они все видят-то? Почему говорят о нас двоих, если только Зен источает, так сказать, сексуальные флюиды?
— Ему б мэзу хорошую, — лукаво глядя на меня, проговорил Треден. — Парень-то молодой, кровь бурлит. Ничего… Бают, что должны весной аж две прибыть, на смену прошлой. Состязания будут устроены меж мужиками, как у нас в ов-вене на ярмарках, чтобы эти новоприбывшие мэзы могли себе кого-то приглядеть. Если Зен пойдет, они точно на него глаз положат. Он у вас видный, плечистый, яркоглазый, а зубы какие! Все на месте и белые-белые! Еще и всадник будущий. Ух, облизнутся мэзы!
Я с подозрением взглянула на бородача. Мне кажется, или он намеренно мне все это говорит, чтобы я что-то предприняла и «призвала» Зена к себе в кроватку, пока меня не опередили другие женщины, которых здесь в скором временем станет на две больше?