Когда девчонка, избегая дальнейшего разговора, пошла к двери, я обогнала ее, преградила путь и предложила:
— Если тебе в тягость со мной жить, то иди к Вандерии и попроси освободить от обещания опекать меня. Зачем себя насиловать?
Флана сгорбилась, опустила голову, и, угрюмо глянув на меня исподлобья, буркнула:
— Ничего я себя не насилую.
— Тогда почему, когда я к тебе обращаюсь, у тебя такое лицо, будто ты кислоты хлебнула?
— Лицо у меня обычное! — с типичным воинственным возмущением подростка возразила она.
— Почему тебя это так разозлило? — стала допытываться я. — То, что ты увидела меня с Зеном? Мне что, можно спать с мужчинами только с твоего разрешения? Или вообще ни с кем спать нельзя и ничего без твоего ведома делать нельзя? Я твоя собственность? Декоративка?
Она вздрогнула.
— Декоративка? Ты что такое говоришь-то?
— Говорю как есть. Такое ощущение, что ты меня купила, как декоративку, у Вандерии, и решила, что я только твоя игрушка, вот и разозлилась, когда увидела меня рядом с Зеном. А я всего-то лежала с ним рядом, чтобы не замерзнуть.
— Как ты все перекрутила! Я тебя на вранье подловила, вот что! Ненавижу вранье! Ты говорила, что тебе противны мужики, а сама обнималась с ним. Я врунов не переношу.
— Я тебе не врала. После всего, что было со мной в империи, мне мужчины противны.
— Но не тот, с которым ты лежала!
— Потому что я ему доверяю, Флана. Он помогал мне. Спас меня, вытащил из Ниэрада. Я ему как человеку верю, а не как «мужику», и бородатому Тредену тоже. Они меня и пальцем не тронут, даже если я голая о них тереться буду. И тебе пора бы начать видеть во мне человека, личность, а не женщину, недоженщину или еще кого. Или дружить ты можешь только с «пустой» Ира, которая, как и ты, от мужчин шарахается?
— Я не шарахаюсь от мужчин!
— Только от Вазрага?
Флана злобно, но красиво рявкнула, как дикая кошка, сверкнула глазами и, обойдя меня, ушла, громко дверью хлопнув. Я хмыкнула, прошлась по комнате, поглядела на Млада, заинтригованного произошедшей сценой, и стала неторопливо косу переплетать; волосы отросли и коса становилась все длиннее.
Всадница вернулась поздно ночью, когда я уже спала. Она постучала в дверь, и мне пришлось встать, чтобы ее открыть. Протерев глаза, я увидела, что осветленные короткие волосы девушки растрепаны, а пухлые губы в болячках; губы Фланы всегда обветрены, и, нервничая, она их нещадно обдирает сухие чешуйки.
— Ты зря сказала про декоративку, — произнесла девушка тихо. — Не говори так больше. Я никогда ни к кому не относилась как к вещи или собственности и не буду. Я это имперское разделение терпеть не могу, не переношу.