И что, черт возьми, должно значить это «ух ты»?
— Братец, а ты и тут не прогадал.
Я кошусь на своего подставного парня, желая узнать, о чем говорит его брат, но незнакомец намеренно игнорирует мой взгляд и пододвигает ко мне фарфоровую чашку.
— Я заказал тебе чай. С лимоном. Твой любимый.
Я в восторге. Если не считать того факта, что у меня аллергия на цитрусовые.
— Спасибо, милый…
— И профитроли с заварным кремом.
Ну, хоть тут угадал.
— Виктория, чем вы занимаетесь? — спрашивает Андрей, заставая меня врасплох. Он закуривает сигарету и откидывается на спинку стула, подозрительно прищурив глаза.
Ну и что я должна ответить? С одной стороны я могу не нарушать всей фальшивости ситуации и сказать, что работаю детским дантистом, а по воскресеньям посещаю приют бездомных животных, но ради бога, должно же быть хоть что-то правдивое во всем этом абсурде. Поэтому немного замешкавшись, я отвечаю:
— Я пишу книги.
Честно говоря, никогда не любила признаваться в этом. Даже мои родители узнали о том, что их дочь пишет романы из выпуска новостей.
И вот я слышу уже второе «ух ты» за десять минут. И хотя я по — прежнему не в курсе, что означает первое, второе однозначно направлено в сторону моих творческих способностей.
— Брат, почему ты не сказал, что твоя девушка писатель?
Первое. Он не знал.
Второе. Я НЕ ЕГО ДЕВУШКА.
— Ну, я бы так не сказала. Я предпочитаю называться «автором». Писатель — слишком сильно сказано.
— Как пожелаете. А что вы пишите?
— Женскую прозу.
Потянувшись к тарелке, я беру пирожное и откусываю, желая получить хоть немного удовольствия.
— Знаете, мой брат категорически отказывается рассказывать мне историю вашего знакомства. Может, это сделаете вы?
Стоит ли говорить, что пирожное встало комком в моем горле? И почему, черт возьми, «мой» парень нем, как рыба?
— Я..не знаю…на самом деле, мы бы хотели, чтобы это осталось нашей маленькой тайной.
Я возвращаю пирожное на тарелку и бросаю испепеляющий взгляд на своего подставного парня.
— Ой, да бросьте, Виктория. Неужели все так печально?
— Андрей, перестань смущать мою девушку.
Неожиданно незнакомец (даже не смотря на то, что мы официальная пара уже больше десяти минут, я до сих пор не знаю, как его зовут) протягивает руку и осторожно прикасается к уголку моих губ.
— Крем, — говорит он, отправляя палец в рот, отчего я практически теряю сознание. Задерживаюсь взглядом на его руках, и отмечаю, что костяшки сбиты, а кожа вокруг указательного и среднего пальцев потрескалась и словно немного стерлась.
Парень что — то говорит своему брату, как я смогла догадаться, в попытке отвлечь его от «допроса с пристрастием» и, слава Богу, это срабатывает. Братья завязывают беседу, а я сосредотачиваюсь на постороннем шуме. За окном промчалась скорая помощь, оглушительно воя сиреной и я подумала, что сейчас кому — то намного хуже, чем мне. Удивительно, но еще сегодня утром, я не могла даже подумать, о том, что войдя в свое любимое кафе, окажусь в самой настоящей «книжной» ситуации. Я притворяюсь девушкой человека, которого вижу в первый и возможно в последний раз в жизни, но это не кажется мне чем — то странным. Даже, когда во время разговора с братом, он кладет ладонь мне на колено или мимолетно прикасается губами к виску, словно делал так каждый день, я не чувствую пренебрежения или отвращения. Все выглядит настолько естественно, что в какой — то момент я сама начинаю ему верить. Я могла думать только о том, что он чертовски хороший актер и что мне необходимо узнать его имя.