— Прости, что делаю больно, но я не заслуживаю тебя.
Не желая снова это слышать, я разворачиваюсь к нему лицом и, схватив за ворот рубашки, притягиваю к себе. Отчаянно целую, пытаясь проникнуть в его сердце, зацепиться там, оставить едва осязаемый след, но не выходит. Виктор отвечает на поцелуй, но его сердце остается закрытым.
И тогда я отталкиваю его от себя.
— Запомни этот поцелуй, Виктор, чтобы, когда в следующий раз ты решишь вспомнить о ней, у тебя было с чем сравнивать.
Его передергивает, но он ничего не отвечает, и лишь подрагивающие скулы говорят о том, что его задели мои слова.
Не давая себе возможности передумать, я подбегаю к дороге и ловлю такси. Я вся дрожу, мне нужно освободиться. Нужно взять ручку и начать писать. На чем угодно. На проездном билете, на обрывке салфетки или на коробке от хлопьев. Не имеет значения, но мне необходимо это сделать, иначе я просто взорвусь.
Градов появляется, как удар молнии, захлопывает дверь такси, не оставляя мне не единого шанса попасть внутрь.
— Помоги мне, Вика, — тихо просит он, перебивая шум в моих ушах. Он обнимает меня, и я снова теряюсь в нем, — Я больше не хочу никаких сравнений. Помоги мне с этим справиться. Прошу тебя.
И я соглашаюсь.
Мы оказываемся в его квартире, быстрее, чем я ожидала. Виктор не позволяет мне осмотреться, лишь хватает за руку и тащит в спальню. Я вожу рукой по стене, разыскиваю выключатель, но Градов останавливает меня.
— Без света, — бормочет он мне в рот и тянет к кровати. Я вижу лишь очертания мебели, освещаемые светом луны и силуэт Виктора, но его глаза горят, как два фонаря. Он будто боится, что я увижу его территорию, но желание и похоть, что овладели им, намного сильнее чувства страха. Градов накрывает мои губы, высасывая через поцелуй мою душу, забирая остатки того, что еще не принадлежит ему. Я больше не хочу бороться. Я хочу отдаться ему, пусть только на одну ночь, пусть пока он сам не решит прекратить это безумство, но я больше не желаю сопротивляться.
Виктор подводит меня к кровати и разрывает поцелуй. Делает шаг назад и останавливается. Его манящий взгляд путешествует снизу вверх и возвращается обратно. Дыхание Градова сбивается, он мечется между настоящим и прошлым, и тогда я все решаю за него. Я поднимаю руки и начинаю расстегивать свою рубашку. Снимаю ее и отбрасываю в сторону, не чувствуя ни капли смущения. Мои руки тянутся к пуговице на джинсах, но Виктор оказывается быстрее. Он отводит мои руки, опускается на колени, но вместо того, чтобы просто расстегнуть, он отрывает пуговицу.