Я стягиваю джинсы и снимаю повязку с бедра. Шов, наложенный на скорую руку, достоин показа в фильме про Франкенштейна. На тот момент я сделала все, что могла, имея только походный швейный набор, купленный в магазине на углу. Правда, он предназначен для пришивания пуговиц, а не для штопки пулевых отверстий. Кожа вокруг шва покраснела, нога опухла и чертовски сильно болела. Уверена, рана инфицирована, но я не могу обратиться за помощью – любая больница сразу же сообщит в полицию об огнестрельном ранении. Обычно с такими вещами я обращалась к врачам, рекомендованным Николаем или кем-то еще. Конечно, ценник в пять миллионов долларов, назначенный за мою голову, должен был потерять актуальность вместе со смертью Арнальдо – учитывая, что это он меня и ранил, – но есть те, кому моя смерть по-прежнему выгодна. Врачам доверять нельзя.
Открутив крышку от бутылки с водой, я стискиваю зубы и выливаю ее на рану. Боль настолько обжигающая, что мне приходится стиснуть зубы и дышать через нос. Я вспоминаю Неро и его рану в плече – тогда, несколько недель назад, я лечила ее порохом. Сейчас я с удовольствием сделала бы то же самое, но подобное дерьмо даже на других проделать достаточно трудно. Что уж говорить о себе? Мои мысли возвращаются к Неро. Интересно, чем он сейчас занят? Ищет ли меня? Может, теперь он и сам хочет моей смерти? Друг он или враг? Убьет ли он меня теперь, раз я убила его босса? Вряд ли. Хотя я могу ошибаться, ведь Неро играет по своим собственным правилам. По общепринятому мнению, мафия – это эталон семьи и преданности. Но Неро убил даже собственного брата. Нет, что-то мне подсказывает: Неро не испытает ни капли сожаления о смерти Арнальдо. Но он сильный игрок, а иногда, чтобы добиться власти, можно и притвориться, что ты верный и преданный. В конце концов, это мафия наделила его властью и так же легко может отобрать ее. Я обещала ему вернуться, но теперь не знаю, смогу ли сдержать обещание. В нашем мире чувства ничего не стоят, эмоции бесполезны, а верность очень легко покупается. Один шаг, одно мгновение, одна смерть – и все фигуры на доске меняют положение. Неужели они настолько сместились, что мы с Неро теперь на противоположных сторонах?
***
Я просыпаюсь. Все мои чувства обострены до предела. В квартире кто-то есть. Я резко сажусь и, достав из-под подушки пистолет, снимаю его с предохранителя. Сползаю с кровати и слышу легкий скрип половиц прямо за дверью моей спальни. Проклятье!
На цыпочках пересекаю комнату и встаю сбоку от двери. Пистолет в ладони, палец на курке. Готова. Жду.