Выражение лица Саши становится непроницаемым, а поза – напряженной. Его обычное состояние готовности атаковать в любую минуту. Несмотря на все свои сильные стороны, Саша не может не понимать, что его жизнь – это унылое и жалкое существование. Когда мы познакомились, мне было тринадцать лет, а ему – четырнадцать, и он уже как пять лет был у Николая. Возможно, я оказалась там слишком поздно, потому что никогда по-настоящему не забывала ту жизнь, которой жила до попадания в «Элиту». Саша стал живым воплощением мечты Николая об идеальном бойце. Его жизнь – это выбор Николая. Ничего другого он не знает. Он лишен свободы, для него существуют только приказы и подчинение. Но самым печальным является то, что Саша этого не замечает. Он не видит того, что у него отняли. Он видит только силу, которой его наделили, но она обошлась ему непомерно высокой ценой.
- Мы были детьми, Саша.
- Он сделал нас сильными, Уна. Ты стала лучшей среди нас и вот какой монетой платишь ему! - говорит он, слегка повышая голос, но потом берет себя в руки.
- Он сломил наш дух, превратив в бесчувственное оружие, - я медленно отступаю назад и подхожу к Неро.
Саша переводит на него взгляд и сжимает губы в плотную линию.
- Ты считаешь, что достаточно силен и сможешь защитить Уну от того, что ей грозит? - спрашивает он Неро по-английски.
- Большая власть подразумевает большую ответственность, - уклончиво отвечает Неро.
Саша делает глубокий вдох и сжимает переносицу.
- Ты даже представить себе не можешь, что будет дальше. Он использует твою слабость, - его взгляд снова устремляется к Неро, - а их у тебя немало. Но я постараюсь тебе помочь.
- Почему? — спрашиваю я, нахмурив брови. - Если Николай узнает…
- Потому что ты - моя сестра, и я люблю тебя.
- Я тоже люблю тебя, - в глазах начинает щипать, и я проклинаю чертовы гормоны.
Саша разворачивается и входит в лифт.
- Но Саша…
Он оглядывается.
- Не подвергай себя опасности ради меня. Я не рассчитываю выбраться из этого живой, - говорю я по-русски, потому что Неро не стоит знать, насколько на самом деле пессимистичны мои ожидания. Я бросаю Саше обойму, и он ловит ее на лету, а через секунду двери лифта плавно закрываются.
Я цепляюсь за эти последние слова, которые мы сказали друг другу, потому что не знаю, увидимся ли еще. Ведь на самом деле Саша для меня роднее, чем кровная сестра. Мы с ним всегда были близки, но я не думала, что кто-то из нас способен любить. Это он изменился, или дело во мне? Неужели он всегда любил меня, а я была настолько бесчувственной, чтобы заметить это? После Алекса я боялась любви и бежала от нее, как от чумы. Любовь Алекса дорого мне обошлась, и я прилагала все усилия, чтобы избегать подобную боль. Потеря того, к кому ты глубоко привязан, причиняет ни с чем несравнимую боль – она наносит раны, шрамы от которых не затягиваются.