Его смех низкий и мрачный.
— Хотелось бы.
Я знаю, что он ничего не пояснит, поэтому еду дальше.
— Женат?
— Хах. Нет.
Похоже, он действительно потрясен этой идеей, так что я ему верю.
— Шпион? Наркобарон? Мститель-супергерой?
— У тебя очень живое воображение, девочка, — сухо говорит он.
— Вот что происходит при отсутствии фактов. Воображение запускает механизм, чтобы заполнить вакуум, и внезапно маленькая шишка на черепушке превращается в неоперабельную опухоль, быстро метастазирующую во все жизненно важные органы, и жить остается всего несколько недель.
После паузы он говорит:
— Тебе стоит держаться подальше от интернета.
— Знаю. Однажды до того начиталась медицинских статей, что небольшое подергивание в моей левой руке превратилось в раннюю стадию рассеянного склероза. Так, мы отошли от темы. Чем ты занимаешься, Лиам Блэк?
С минуту он молчит. Я задерживаю дыхание, сжимая телефонную трубку и напряженно вслушиваясь в потрескивающую тишину.
— Я... я занимаюсь очень опасной работой.
Он говорит так тихо, что его почти не слышно. Я не осмеливаюсь произнести ни слова, потому что даже это признание далось ему с трудом, а я хочу, чтобы он продолжал рассказ.
— Моя работа может повлиять на мой дом. Именно поэтому я не ввязываюсь в отношения.
Ничего не могу с собой поделать. Мне нужно больше информации.
— Не ввязываешься...
— У меня должна быть возможность уйти от всего в любой момент, никогда не оглядываясь назад. Это моя жизнь. И я так живу уже очень долго. Мне нельзя привязываться, понимаешь? Любой человек, который стал бы мне близок, превратился бы в...
— Цель?
— Ответственность, — поправляет он. — Ответственность, которую я не могу себе позволить.
Мое сердце колотится о грудную клетку так сильно, что мне нечем дышать.
— Опасная работа... чем именно ты занимаешься?
После напряженной паузы, он мрачно отвечает:
— Контролирую.
Почему это прозвучало так чертовски зловеще, я не понимаю.
— Как правоохранительные органы?
— Да. Почти. Только вне закона. — Он снова выдерживает паузу. — По крайней мере, вне твоих законов.
Я сглатываю. Мой пульс чуть выравнивается, хотя руки продолжают дрожать.
— Окей. Похоже, ты пытаешься сказать, что ты преступник.
— Ты видела, на что я способен.
«Сам дьявол боится этого человека», — вспоминаю слова Бадди в своем разуме, но в отчаянии отмахиваюсь от них.
— Ты сделал то, что сделал, чтобы помочь мне. Преступники не ставят благополучие других людей выше собственного.
— Возможно, у нас разные определения слова «преступник».
— Кто из нас двоих будет адвокатом по уголовным делам, я или ты?