Она тоже садится, но больше не смотрит мне в лицо. Она смотрит на мою голую спину.
— Лиам, — ахает она. — Боже. Что с тобой случилось?
Жизнь пыталась убить меня, но я не умер.
Хоть и молил о смерти.
Ей потребуется какое-то объяснение, чтобы удовлетворить свое любопытство, но будь я проклят, если расскажу все отвратительные подробности о том, как добрался из пункта А в пункт Б. И вообще, это займет слишком много времени. Да и это не имеет значения.
Я тот, кто я есть, независимо от того, как таковым стал.
— Не надо меня жалеть, — спокойно прошу я.
— О, поверь, меньше всего я чувствую жалость, — резко парирует она. Когда я смотрю на нее, она пронзает меня своим взглядом. — Ты был внутри меня, следовательно, я буду задавать вопросы, а ты будешь на них отвечать. Ты не имеешь права отгородиться от меня и вести себя так, будто я раздражаю тебя своим беспокойством.
Еще никогда мне не встречалась женщина, которая была бы в равной степени соленой и сладкой.
Я на мгновение задумываюсь, могут ли волк и львица быть счастливы вместе, но тут же отбрасываю эту нелепую мысль.
— Если я не отвечу на твой вопрос, то только потому, что знание ответа подставит тебя под угрозу. А лгать только для того, чтобы ты почувствовала себя лучше, я не стану.
И снова мы играем в гляделки. Я могу сказать, что она не в восторге от этого объяснения, но она принимает его. Неохотно.
Но если моя эрекция станет еще сильнее, она разорвет шов на моих штанах.
Удерживая ее взгляд, я тихо говорю:
— А теперь ложись и раздвинь ноги.
Наступает долгий момент гробовой тишины, во время которой Тру решает, будет ли она подчиняться моей команде или нет. Нетерпение впивается в меня когтями.
— Если ты не послушаешься, я перекину тебя через колени и отшлепаю твою задницу до красноты.
Ее глаза вспыхивают от возмущения.
— Ты не посмеешь!
— Рискнешь проверить?
Теперь она не только разозлилась, но и завелась. Ей нравится эта идея. И в равной степени бесит.
Когда она облизывает губы, мне хочется броситься на нее. Но я держу себя в руках и жду ее решения, стиснув зубы.
Я почти теряю остатки самоконтроля, стоит ей одним плавным движением откинуться на матрас и поднять руки наверх.
Я смотрю, как она неглубоко дыша и настороженно наблюдая за мной, все еще сжимает колени вместе. Ее волосы растеклись по шелковому пододеяльнику, а гладкая обнаженная кожа сияет. Меня охватывает чувство собственности, гораздо более темное и сильное, чем все, что я чувствовал к ней раньше.
Она — моя пара.
Ян для моего Инь. Свет для моей тьмы.
Она — то, чего мне не хватало все эти годы: мягкое место, куда бы я мог упасть.