Не знал, как обратно стянуть через голову чертову майку с Карины, учитывая, что ткань была уже на талии, поэтому, особо не церемонясь, я нащупал шов на боку и рванул двумя руками.
Звук показался оглушительным. Карина оторвалась от моих губ и вопросительно посмотрела, изогнув одну бровь.
- Андрей Григорьевич, вы меня удивляете.
Да я сам себя удивляю, если честно.
Только Карине знать об этом необязательно. Но она и не спрашивала. Упершись руками в столешницу, уселась на стол и обвила мои бедра ногами.
Блядь, как чертовки призывно и в то же время невинно. Точно с ума сойти можно. Я провел указательным пальцем от линии роста светлых волос до подбородка. Карина смотрела мне в глаза непрерывно, ее грудь от частого дыхания вздымалась. И мне приходилось то опускать взгляд вниз, то снова возвращать его к Карининому лицу.
Казалось, все происходило так медленно, но я понимал, что на самом деле очень быстро. Жесткая дилемма! Я хотел растянуть эти моменты и хотел быстрее окунуться в это сумасшествие с головой.
Когда моя ладонь уже почти скользнула на тонкую шею, мне показалось, что я могу одной ладонью обхватить лицо Карины. Я почти держал руку под подбородком, но все еще мог дотянуться большим пальцем до слегка припухших губ. Что я и сделал. От правого уголка провел по нижней губе, потом от левого - по верхней обратно.
И, черт возьми, вот это было гораздо интимнее секса!
Она все так же смотрела мне в глаза, а потом обхватила губами подушечку моего пальца. Твою же... Девочка, что ты творишь?
Легкое прикосновение губ, потом языка. И она все еще смотрела мне в глаза, играя с моим пальцем.
Все! Хватит прелюдий! Я резко дернул Каринины шорты вниз - она едва удержалась, чтобы остаться в прежнем положении. Спустив этот чертов кусок ненужной ткани, я провел ладонью по внутренней стороне бедра, и тогда эта несносная девочка укусила меня за палец. Черт! Наверное, во мне проснулся внутренний мазохист, но это возбудило еще больше.
Я уверен, что завтра пожалею обо всем, что сейчас делаю.
Но даже с кандидатской, докторской по психологии ты все равно остаешься человеком. Обычным человеком. А тут, как известно, ничто человеческое не чуждо.
Я думала о многом, предполагала многое, но...
Все, что я знала о прелюдиях и о сексе, можно забыть. Это был дикий напор. Напор мужчины, человека, который хотел получить то, что ему надо. И теперь я понимала: пути назад нет.
В ушах звенело, низ живота тянуло, во рту пересохло... Сейчас, скорее всего, мои зрачки похожи на блюдца, но мне плевать. Я, черт бы зажарил провидение, закинувшее меня к Калинину, никогда не подумала, что так бывает. Прикосновения до идиотских мурашек, жесткость, граничащая с удовольствием... Я даже неосознанно обхватила губами его палец. Никогда так не делала, но мною руководила уже не я. И это... Это было возбуждающе.