Пуфики, столики, заваленные дребеденью. Кресла, большой туалетный стол у громадного зеркала, сплошь уставленный склянками, бутылочками, коробочками, баночками. Картины, мраморные изваяния от крохотных, до высотой с человеческий рост…
Краем глаза заметила что-то белое и обернулась. Король в ночной сорочке до пола прятался за одной из статуей. Как трус.
Да он и есть трус. Ничтожество, облеченное властью, злобное, завистливое, мстительное.
От дикого коктейля из ненависти и ярости потемнело в глазах, даже дышать стало трудно.
– Что там происходит? – недовольно спросил король, высунув блеклое лицо из-за статуи. Увидев меня, он позеленел: – Юлия?!
– Это ты! – крикнула я. – Это из-за тебя он погиб!
Король выхватил откуда-то кинжал, крепко сжал его в руке и выставил вперед, пытаясь спрятаться теперь уже за кинжалом.
Идиот! Жгучая ярость смешалась с омерзением и переросла в тихое холодное бешенство.
Убить. Раздавить, как червяка. Чтоб и следа не осталось.
«Брось кинжал!» – приказала я мысленно.
И он бросил. Я подняла его с пола, покрутила в руках. Годится…
– Сейчас сюда явится стража, – голос величества срывался на писк. – Знаешь, что они с тобой сделают?!
– Ничего, – усмехнулась я. – Они слишком заняты, слышишь?
Я медленно приближалась к нему с кинжалом в руке, а он отступал назад, пока не забился в угол.
– Пожалуйста, не убивай! – он скулил и взвизгивал. – Я дам тебе денег, дам что угодно, только… пожалуйста!
Денег? От этих его слов я просто озверела.
– Ты, избалованное ничтожество, которое привыкло, что все на свете продается и покупается, – с ненавистью прошипела я. – Ты думаешь, деньги заменят мне любимого человека?
– Очень, очень много денег! Титул! Всё что скажешь! – в ужасе шептал он, вжимаясь в стену. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Взрослый мужчина рыдал, подвывая, размазывая слезы по лицу, смотреть на это было противно.
Я занесла нож. Я ведь для этого пришла?
Чего проще, вонзить острие кинжала в бледную синюшную шею, и всё будет кончено.
Король замер и уже не всхлипывал, а я вдруг с предельной ясностью поняла: не смогу. Да, он гад. Да, он сломал мне жизнь. Да, из-за него погиб Рониур.
Но я не могу убить человека.
Не могу, никак.
Я выронила кинжал из разом ослабевших пальцев и тихо заплакала от бессилия.
Вот, собственно, и всё.
Чудовищное напряжение схлынуло, унося с собой ярость, ненависть, злость и боль. Ничего не осталось, ни чувств, ни эмоций, одна пустота…
С грохотом распахнулась дверь, в королевскую опочивальню ворвались стражники. Чужие руки схватили меня, скрутили и оттащили от короля. А тот уже злобным голосом отдавал приказы: