– Какая страсть? Ты о чём вообще? – Я сделала несколько шагов, чтобы оказаться на приличном расстоянии от красавчика, который, похоже, и вправду рехнулся. – Зачем ты меня сюда звал?
– Да уж понятно зачем! – снова ухмыльнулся он. – Хватит ломаться, Юлия. Я получил твою записку и могу сказать, что согласен.
– Какую ещё записку?
– Вот эту, – он достал из кармана сложенный листок и демонстративно провёл им перед носом. – Какие сладкие духи!
– Рада, что тебе нравится. Я, кстати, духами не пользуюсь, – отрезала я, вырвала листок из его рук и прочитала.
О боже! У меня волосы на голове зашевелились.
В записке почерком, подозрительно похожим на мой, было написано следующее: «Дорогой Лорандис, я долго не решалась признаться тебе, но считаю, что моё замужество было поспешным. Я поняла, что люблю тебя. Только тебя. Развестись я не могу. Но согласна встречаться с тобой тайно. Люблю, целую, желаю. Твоя Юлия».
– Что за бред?
Кажется, до Лорандиса начало доходить. Улыбка сползла с его лица, и на нём отчётливо проступила злость.
– Ты хочешь сказать, что это – дурацкая шутка?
– Ну разумеется! Если бы я писала любовную записку, не стала бы изъясняться так по-идиотски.
«И уж точно не стала бы писать ее тебе», – добавила про себя.
Он помрачнел ещё больше.
– И вообще, я люблю своего мужа, и мы счастливы!
Не все в этом утверждении было правдой, но сейчас уж точно не до мелочей.
– Но ты же пришла на свидание! – недоверчиво прищурился Лорандис, всё ещё не желая отказываться от… не знаю уж, чего он там себе намечтал.
– Я думала, что-то случилось! Пойдём, не хватало ещё, чтобы нас тут застукали.
– Не застукают. Во-первых, я заговорил дверь. А во-вторых, это же факультет справедливости. Они жуткие зануды. Тут вечеринок не бывает… Вообще ничего не бывает.
– Ну так расколдовывай дверь, и я пойду.
Я порвала записку на мелкие кусочки и выскочила в коридор. Чёртова Бернадетт! Не сомневаюсь, она это устроила!
Ну что ж, это в любом случае не сработало. Думаю, Лорандис уже понял, что я к записке не имею никакого отношения.
Только на следующий день я узнала, насколько всё плохо. Бернадетт разослала «мои» записки десятку старшекурсников!
Приблизительно столько подошли ко мне, пытаясь назначить свидание. А ведь наверняка были и те, кому я вовсе не симпатична, и те, у кого хватило мозгов не подкатывать к жене магистра Рониура, даже если та утверждает, что она не против…
За спиной шушукались, переговаривались…
А главное, теперь вся академия считала магистра рогоносцем, и я ничего не могла с этим сделать. Не отлавливать же каждого сплетника, чтобы объяснить, что всё это происки злобной стервы Бернадетт!