Перед кабинетом Хама стояла с минуту, собираясь с силами, затем толкнула дверь и вошла.
Капитану Рего никто не позволил уйти в отставку, военная служба вещь суровая, и потому два дня Хам появлялся на работе в хлам пьяный. Дважды пытался устроить мне скандал, но Шорох и Боров не позволили. И вот я пришла к нему сама.
Войдя, остановилась на пороге, огляделась. Кабинет Хама представлял собой строгое следование классике — деревянные пол и мебель, широкий резной письменный стол, широкое, ну так под габариты, кресло. Гардины на окнах. Раскладывающийся диван у стены. Книжная полка. И да — награды, грамоты, благодарственные письма по стенам. Как же, эго нужно холить и лелеять… Кстати, а где мои грамоты и благодарственные письма? Попыталась вспомнить… Вспомнилась пьяная попытка запихать вываливающиеся листы под диван… Мда.
— И чего пришла? — полюбопытствовал Хам.
Прошла ближе, остановилась перед его столом… Выругаться бы, а нельзя, мне сейчас придется глубоко, очень глубоко запихнуть свою гордость.
— Выпьешь? — неожиданно спросил капитан.
Молча забрала из его руки полный стакан, махом все выпила, с тихим звоном вернула стакан на стол и, вспомнив, что сутки так ничего и не ела, желудок мне об этом явственно напомнил, сказала:
— У меня… трудности.
— Уже слышал, — усмехнулся Хам. — От меня чего хочешь?
И, сволочь, совершенно трезвым голосом спросил. Получается, пьянка была показательной, чисто для воздействия на совесть руководства? Сволочь.
— И? — Хам вскинул бровь. — Давай, Мелани, я очень внимательно слушаю.
Черт! Черт! Черт!
— В общем, так, — я присела на край стола, потому как сутки активной мозговой деятельности, подкрепляемые только алкоголем, уже начали сказываться на самочувствии, — ты заменишь меня и принесешь извинения архонту Дагрею, я откажусь от должности зама Бадера, в твою пользу, соответственно.
Высказав все, выжидательно посмотрела на Хама. Предложение было щедрым, более чем щедрым, а я если давала слово, за слово отвечаю и Рего об этом знает. Но почему-то, взгляд Хама странным образом затуманился и я услышала:
— Раздевайся, Мелани.
— Что?! — от возмущения, голос вмиг охрип.
— Я сказал — раздевайся, — спокойно повторил Хам. — Хочу посмотреть на твои кубики пресса, глядишь и мне тоже будет… забавно.
Появилось непреодолимое желание расквасить его наглую рожу. Преодолела. С трудом, но преодолела, и устало спросила:
— Только пресс?
— Натаем с него, — милостиво просветил капитан Рего.
Нет, я его все-таки ненавижу. Но вспомнив взгляд и усмешку архонта Дагрея, взялась решительно расстегивать блузку. Расстегнула, распахнула края и продемонстрировала свой, не особо накаченный живот.