Ночь я безмятежно проспала. Утром, поглядывая на наручные часы, которые оставила на столике, поняла, что уже полдень. Встала, съела оставленный для меня завтрак, его в семь утра притащили, и плюнув на все, снова завалилась спать.
В обед принесли обед, забрали поднос с остатками завтрака.
Из-под одеяла сонно посмотрела на тайремца явно не из офицерского состава, этот был худым и слишком юным, повернулась на другой бок и снова заснула.
Вечером принесли ужин, и почему-то не забрали поднос с нетронутым обедом. Махнув на странности тайремцев рукой, продолжила спать.
Как оказалось — зря.
— Элизабет, — раздался надо мной голос, и чья-то рука легла на плечо, — послушайте, я вовсе не вижу проблемы в том, что вы здесь поживете немного. Следовательно, ваши переживания и попытки устроить голодный протест, совершенно бессмысленны. Элизабет, вы меня слышите?
Интересно, а что будет, если я скажу- «нет»?
— Элизабет?!
— Я вас слышу, — ответила дрожащим писклявым голосом натуральной блондинки.
— Я рад, — произнес архонт Дагрей. — Вы будете есть?
— Ддда, — вновь едва слышно ответила.
— Поднимаетесь?
Эм…
— Когда вы выйдете…
Пауза, затем с явным облегчением:
— Конечно, я не буду вас смущать. Просыпайтесь, поешьте, если пожелаете, можете спуститься к нам кают-компанию. Слово адмирала — вас никто не тронет.
Снова кивнула, прикрывшись одеялом.
— Вот и хорошо, — архонт снова потрепал меня по плету, поднялся и вышел.
Пришлось вставать, идти и ужинать.
Вернувшийся через полчаса солдат, забрал оба подноса, удовлетворенно покивав. Я наблюдала за ним через щелку, приоткрыв дверь в душевую.
Нет, здесь оказалось очень даже не плохо, но очень хотелось умыться и распустить волосы.
Так завершился мой второй день на тареймском корабле.
Третий ничем не отличался — я отсыпалась, ела, снова заваливалась спать. Для меня, человека, который не спал толком последние лет восемь, такая жизнь казалась сущим раем.
Но имелся в этой идиллии, один напряженный момент — архонт Дагрей.
Вечером третьего дня, я все так же безбожно спала, когда моего плеча вновь коснулась мужская ладонь. Вздрогнув всем телом, тут же проснулась, но все так же лежала спиной к адмиралу, и поворачиваться совершенно не хотелось.
— Как вы себя чувствуете? — вопросил мужчина.
Изучая взглядом стену, и в частности едва заметную трещинку в краске, пискнула:
— Все хорошо.
— Вы не спустились вчера, — продолжил адмирал.
Черт, не спустилась и не спустилась, конспирацию соблюдаю, вали уже!
Но вслух:
— Простите, мне… мне нечего было надеть… — прошептала я.
И вот все, что я могла — или шептать, или пищать, потому как были опасения, что по нормальному голосу архонт меня узнает.