Некоторое напряженное молчание, а затем он произнес:
— Хорошо, я распоряжусь, чтобы с этим вопросом разобрались. Что-то еще?
Ну, если уж ты спрашиваешь, ворюга, то я отвечу:
— Да, у меня нет даже косметики…
— И это все, что вам нужно? — насмешливый вопрос.
Так значит, да? Ну и получай!
— Мне ничего не нужно, кроме свободы! — патетически пропищала, и залилась слезами, громко всхлипывая.
— Элизабет, простите, — мгновенно пошел на попятную адмирал.
Не, ну он прикольный, мне лично очень нравится.
— Я прикажу, чтобы вам как можно быстрее доставили все требуемое. Отдыхайте.
Едва он ушел, я осторожно поднялась, и шмыгнула в ванную. Когда вернулась, заметила странное — мне подменили подушку. Ту, испачканную тоналкой фирмы «Шелк силикона», заменили на чистую и новую.
Ужинала все недоумевая, по поводу причины воровства.
Ночью у меня украли и вещи!
Это было очень странно, но проснувшись, я увидела длинную сорочку на спинке стула, там, где еще вчера лежал мой серый костюм и стальная рубашка. Ворюги!
Посетовав над пропажей, я завалилась спать.
А потом наступил вечер. Как я это поняла?!
Все гениальное просто — меня разбудили осторожным:
— Элизабет, добрый вечер.
Медленно, очень медленно втянула ногу, оказавшуюся не укрытой, под одеяло. Еще медленнее, осторожно прикрылась одеялом с головой, потому что с горя от пропажи одежды, я таки умылась…
— Ваша косметика, — произнес архонт, и поставил на кровать перед моим лицом подарочную корзинку фирмы «Шелк силикона».
Осторожно отодвинувшись, из-под одеяла, потрясенно смотрела на упаковки, и мысль билась лишь одна — они, что сняли соскоб с подушки, провели распознавание и так выяснили чем я морду намазала? Обалдеть!
— И ваша одежда.
После чего зашло двое солдат, внесли пакеты из магазина «Офис и стиль», в котором я и покупала эти жуткие костюмы, для имитации переводческой деятельности.
— А так же, возвращаем ваш костюм.
Дверь за солдатами закрылась, и архонт Дагрей положил мой сложенный костюм на спинку стула. И тут случилось странное — он вдруг широко улыбнулся, но тут же подавил усмешку, и вновь стал серьезным и сочувствующим.
— Вы, вы меня путаете, — пискляво заныла я, предотвращая страшное.
— Простите, Элизабет, — снова попытка сдержать улыбку, — вы крайне забавно выглядите сейчас. Простите, только давайте без слез.
Громко и показательно всхлипнула.
— Уже ухожу! — надо же, догадливый. — Я лишь хотел сообщить, что завтра меня не будет, но послезавтра я зайду проведать вас пораньше. Отдыхайте, Элизабет.
С этими словами меня, наконец, оставили одну.
Но очень, очень странной показалась мне эта улыбка…