— Тихо, тихо, Алиночка. Папу разбудите, — принялась шикать мама. — А ты, Полина, почему нервируешь Алину?
Я успевала только ресницами хлопать, с которых начала осыпаться тушь. Алине было жалко открывать новый тюбик, вот и воспользовалась тем, что заканчивался. Для лучшего эффекта наложения даже пришлось поплевать. Тушь оказалась слишком сухой.
— Я вообще не знаю о чем она говорит, — сложила на груди руки.
Смысла оправдываться, пытаться что-то объяснить, не было. Все равно повернут так как надо. Мне же оставалось только выслушивать претензии, которых, судя по всему, накопилось у сестрички достаточно.
— Ах не знаешь?! — всплеснула руками Алина. — Платон сказал, что я могу пойти на прием, если ты пойдешь и никак иначе. Если бы ты ничего про меня не говорила, то он пригласил бы только меня, — для пущего эффекта она ткнула в себя пальчиком.
— Мы с Платоном о тебе вообще не разговаривали. Я даже имени твоего не упоминала.
— А что это за прием такой? — мама услышала ключевое слово.
— В диппредставительстве, — торжественно заявила Алина. — А эта лохушка идти не хочет. А из-за нее и мне путь туда закрыт.
— Я уже сказала. Что никуда не пойду. И точка, — обидное слово «лохушка» больно резануло по нервам.
Да я лохушка. Да я отказалась идти. И не пойду. Не пойду и все. Не хочу быть всеобщим пугалом. Платон захотел посмеяться над глупой лохушкой. Ему мало обожания? Или на моем фоне решил выглядеть еще более эффектно?
— Я спать, — скинула ненавистные туфли, разлетевшиеся по коридору с грохотом.
На него из спальни выглянул папа. Судя по всему он слышал весь разговор под дверью. А когда начались боевые действия решил вмешаться. А может ему просто захотелось понаблюдать за представлением из первых рядов?
— Привет, пап. И спокойной ночи, — проскочила перед носом прямиком в свою комнату.
Правда, она лишь условно была моей. Приходилось делить ее с Алиной. У нас хоть и была трехкомнатная квартира, но гостиная отводилась под совершение молитвенного обряда, который мама совершала дважды в день.
Утром на зорьке и вечером на закате.
Она и нас хотела приобщить, но ей воспротивилась Алина, заявив, что карьера актрисы и модели никак не сочетается с аскетическим образом жизни.
Мама на удивление легко приняла это объяснение и не настаивала.
Первой на штурм крепости под моим именем, на удивление, пошла мама.
Она прокралась в комнату, когда я уже разделась и легла в кровать. Ни о каком умывании и чистке зубов даже речи не шло. Выйти из комнаты означало встретиться со всем семейством.
Алина, как обиженная сторона, дулась. И в настоящее время, даю голову на отсечение, сидела в кухне и пила чай с ромашкой.