После того как Эльза рассказала о проблемах со зрением, я прочитал все, что связано с альбиносами, и даже больше. Именно поэтому попросил медперсонал поменять цвет постельного белья.
Интересно, как она живет в нашем светлом доме?
На рисунке я изображён анфас. Глаза закрыты, лицо умиротворенное, спокойное. Одна рука вытянута вдоль туловища, а другая закинута за голову. Губы чуть приоткрыты. Не сильно, как показывают в кино у пьяницы, заснувшего на газоне, а слегка. Чувственно, что ли, будто готов поцеловать прекрасную девушку из сновидений. Что-то меня понесло не в ту сторону. О чем я думаю?
— Я такой умиротворенный здесь.
— Ты только во сне такой спокойный, — растягивает полные, слегка покрасневшие губы в улыбке.
— И все? А за рулем?
— О, вряд ли!
— Почему это? — возмущённо смотрю на Эльзу, которая тут же строит серьезную гримасу.
— Ты слишком напряжен и зол за рулём.
Просто в те дни, когда я подвозил тебя в университет, проклинал пробки, родителей и все живое за то, что мне приходилось тратить время на тебя, «сестренка».
Однако вслух не произношу эти слова. Зачем ее обижать? Не сомневаюсь, что она поняла бы меня, однако в глубине души держала бы обиду, но никогда не показывала ее. Закрытая, как одуванчик в ночи, но раскрывается, когда наступает рассвет. Однако мне хочется постепенно раскрыть ее самому. Так я узнал, что у нас похожий музыкальный вкус, одинаковая любовь к року и ненависть к современной музыке.
— Вот ты понимаешь, что они лепечут? Ощущение, как будто им в рот прыснули лидокаин и заставили записывать трек! — возмущенно начинает Эльза. — Даже скримеры поют понятнее.
И я полностью солидарен с ней.
— Очень красиво, — улыбаюсь, глядя на карандашный рисунок. — Оставишь его мне?
— Зачем? — небесные глаза испуганно распахиваются в ответ на мою просьбу.
— На память. На что я буду смотреть ночью?
— Ночью ты будешь спать.
— А ты?
— А я буду штудировать конспекты, днем с тобой сижу.
И я рад, что хоть кто-то приходит ко мне и веселит, кроме родителей. Точнее, кроме отца. Он позвонил один раз, спросил, как у меня дела, и когда я рассказал о травме, ответил только: «Ясно». Вот и все сочувствие. Я уже говорил, что ему будет плевать на мою боль утраты и разочарование в жизни. Странно, что по телефону не заставил меня знакомиться с документами винодельни.
— Кстати, у «Скиндеров»[1] вышел новый альбом. Хочешь послушать? — беру со стола телефон и наушники в кейсе.
— Правда? — прозрачно-голубые глаза моментально выражают радость и предвкушение. — Как я пропустила релиз?
— Ты очень невнимательна, холодное сердце! — усмехаюсь в ответ.