Нам долго не удавалось остаться наедине. Слиться в единое целое, чтобы нас никто не услышал. Я слишком не сдержанна в эмоциях, которые мне дарит Дан, а он не заглушает меня, просит громче выкрикивать его имя, цепляться за его широкую спину и оставлять следы. И я оставляю. Глубокие. Практически до крови. На теле и в душе.
В такие моменты я чувствую себя по-настоящему счастливой. Особенной. Единственной. Если бы отношение Дана ко мне было неискренним, если бы он просто хотел поиграть, он бы не смотрел на меня так… Глубоко. Пронизывающе.
И сейчас я ощущаю то же самое в течение долгих минут. Нас никто не отвлекает, мы не привлекаем внимания. Это рискованно. Опасно. Камеры могут оказаться и здесь, и нас попросят из торгового центра и внесут в черный список. Когда я стала такой смелой? Прежняя Эльза ни за что не согласилась бы на близость на парковке даже в просторной машине, а сейчас я сижу сверху на своем мужчине, притягиваю его ближе за крепкую шею, ловлю полные губы и зарываюсь в волосы пальцами.
Мы вместе. Мы едины. И любимы.
— Люблю тебя… — слетает с губ признание. Мы никогда не признавались в любви вслух, это и не нужно. Мы и так знаем, насколько наши чувства взаимны.
— И я тебя…
… Люблю
Я переползаю на свое место и выхожу из машины. Дан идет следом ко входу. Но до него мы не доходим, потому что нос к носу встречаемся с высокой брюнеткой по имени…
— Марина? — удивляется Дан. — Что ты здесь забыла?
— Хотела спросить у тебя то же самое, — девушка поднимает идеально прорисованную черную бровь. Ее взгляд мимоходом падает на меня, окидывает сначала лицо, затем шею. Останавливается. Только зачем?
— Мы покупаем предметы интерьера для галереи.
— О, правда? Ты все же решил, чем будешь заниматься?
— Да. Помогаю сводной сестре с исполнением желания.
— Как мило, — улыбается она, но почему-то мне кажется, что ее натянутая улыбка не совсем искренняя. — Раньше ты ненавидел ее. Что же изменилось?
— Обстоятельства. Если ты не помнишь, пока я лежал в больнице, ты ходила по магазинам в…
— Я помню, — отрезает она. — Желаю вам приятного времяпрепровождения.
И уходит не попрощавшись. Марина показалась мне резкой, не такой искренней, как на ужине с ее родителями. Больно. Ей очень больно. И это чувство передается мне. Из-за меня они расстались, из-за меня она страдает. Наверное, она любила Дана, испытывала к нему светлые чувства. А он? Что сейчас чувствует он?
— Ну что, пойдем? — с улыбкой на лице спрашивает Дан, вытаскивая меня из размышлений. — У тебя все хорошо?
— Да, конечно.
Мы целый день гуляем, празднуем окончание сессии и мои хорошие отметки, не думаем ни о чем. Точнее, наверное, Дан ни о чем не думает, в отличие от меня. Впервые наша стычка с Мариной не выходит у меня из головы. Я все время испытывала чувство вины в глубине души, но Дан искоренял его своим вниманием, крепкими объятьями и жаркими поцелуями.