— Как Вам здесь кухня? — тут же спросил Юрий, стоило мне положить приборы на тарелку.
— Замечательная, я уже говорила об этом Вашему отцу. Он очень гордится Вашими достижениями в ресторанном бизнесе, — так, про абсолютную посредственность приходится забыть, делаем чопорное лицо.
Владилен Генрихович лишь хмыкнул, Юрий замер на несколько секунд, а потом рассмеялся.
— А я-то не верил Серёге, что Вы можете поставить в тупик Лену, которая заткнет хоть чёрта.
— Не знаю, мы ни разу с ней не конфликтовали, — пожала я плечами. Опять вцепились в меня.
— Удивительно! Сергей мне жаловался, что ни один подчиненный Лены не выдержал больше четырех месяцев.
— Трех с половиной, — поправил Сергей Юру.
— Тем более. А Вы сколько уже работаете у него?
— Шесть недель, так что до рекорда далеко. А почему Вы решили заняться именно ресторанным бизнесом? — поинтересовалась я у Юрия.
— О, назло папе, чтоб быть подальше от его вотчины, — засмеялся он.
— Кстати, удалось договориться с итальянцами о совместном ресторане? — очнулся Владилен Генрихович.
— О да! Знали бы, как я шеф-повара искал, — Юрий воодушевленно стал рассказывать курьезные моменты, связанные с его поездкой. Я благодарно улыбнулась Владилену Генриховичу, который мне подмигнул незаметно для остальных.
Слава богу, что обед подошел к концу. Лишь при прощании импозантный хитрый лис вновь привлек ко мне внимание, бурно выразив надежду, что этот совместный обед был не последним.
Конец рабочей недели не запомнился вообще ничем, кроме занятий с Иваном. Вот это выражение лица у него было, когда я решила завязать ему глаза. Так нужно было и для развития чувства партнера, и для танца. Куда девается пластика, когда нужно взаимодействовать вслепую?
Музыка на грани слышимости, мои касания на грани ощущений — тянись за моей ладонью, которая вот-вот исчезнет с твоей груди, делай шаг за моим ускользающим бедром, чтобы не потерять тепло, которое тебе так необходимо. Осторожно, боясь вспугнуть. Игра тебя забавляет, но наберись терпения, чтобы не спугнуть, не совершить ошибку. Тяжело, но ты охотник за очень осторожной дичью. Ошибка. Заново. Это выматывает больше, чем тренировка, натягивая нервы до предела. Стоп, хватит. Отдыхаем.
— Чувствую себя беспомощным, — пожаловался Иван.
— Ничего, сейчас будешь сам рулить, — обрадовала его я.
— Что, теперь тебе глаза завяжем? — он показательно потер руки.
— Нет, по-прежнему тебе, только теперь я ведомая… — и, завязав ему глаза, добавила, — весьма строптивая. Не давай сильно своевольничать.
Еще с полчаса подобной притирки друг к другу. Последние минут 10 за нами наблюдала Катя, которая пришла нас выгонять.