Черты лица Марики, обрамленного мягкими русыми локонами и украшенного красивыми губами и ямочками на щеках, даже когда она не улыбалась (что Гаррету казалось невероятно удивительным), расслабились.
— Я снова надел и застегнул его у нее на запястье.
На крошечном запястье, тоненьком и настолько хрупком, что Гаррет боялся сломать его каждый раз, когда приходилось снова и снова надевать на Элвин этот чертов браслет. Но сейчас не об этом стоило волноваться.
Задумчиво сведя брови, Гаррет попытался собрать воедино картинку, которую последние тридцать шесть часов усиленно разбирал на отдельные детали.
— А потом? — напомнила о себе Марика.
— Потом она посмотрела на меня и сказала, что хотела бы, чтобы я нашел Оша так же легко, как нашел браслет, который он для нее сделал.
Будучи в душе вечным романтиком, Марика прижала к груди ладони.
— Она обожает этот браслет.
— Точно. Она обожает браслет и свою треклятую куклу. Даже чересчур. Никогда не видел, чтобы ребенок был настолько… даже не знаю… одержим.
Элвин повсюду таскала с собой куклу Оша. Она увидела игрушку сразу после собственного трехлетия и клялась, что это он — Ошекиэль. Это была тряпичная кукла в виде мальчика с черными нитками вместо волос и с цилиндром на макушке. Кукла смахивала на единственную фотографию Оша, которая была у Элвин. Единственную, которую им удалось найти.
Гаррет давно жалел, что рассказывал девочке истории об Оше. Ей постоянно хотелось послушать о нем снова и снова, как ребенку, который мечтает о короле Артуре — мифическом герое давно ушедших дней.
— Она его любит, — так уверенно сказала Марика, что Гаррет с любопытством глянул на нее. — Неужто так сложно поверить, что девочка может любить того, кого никогда не видела? — Поскольку Гаррет продолжал молча пялиться на нее, Марика добавила: — Люди постоянно так делают. — Откашлявшись, она смахнула невидимую пылинку. — Любят знаменитостей, спортивных звезд и прочих в том же духе.
Тут Гаррет готов был согласиться. Его взгляд остановился на том месте, где полы халата разделялись треугольником на ногах Марики. У нее были потрясающие ноги. И все же первым, на что Гаррет обратил внимание при встрече с ней, был акцент. Пусть это страшно стереотипно, но его привлек именно голос, который он услышал в пабе у себя за спиной. Теплый, хрипловатый, с легким французским акцентом.
Повернувшись, Гаррет увидел ее во всем великолепии — со светлыми локонами, густыми ресницами… и чуть не споткнулся. А ведь даже не стоял.
Но таков был ее план. Марика знала, как привлечь его внимание. Знала, как правильно разыграть свою роль. Блеснув мимолетной улыбкой, она положила на стол, который делила с другим мужчиной, чаевые и встала, чтобы уйти.