«Через месяц этот Качерис улетит к себе в штаты и, может быть, станет большим начальником в советском отделе, а меня тихо проводят на пенсию, обвинив в том, что „не доглядел“. И ничего уже не изменишь, ведь все уже случилось еще в мае. Сейчас хорошо бы таблетку или на худой конец дернуть рюмку коньяка», — подумалось генералу.
Он встал, осмотрелся по сторонам в поисках коллег. Поняв его вопросительный жест, к нему подошел молодой человек в плохо сидевшем на нем сером костюме.
— Вам плохо, Анатолий Петрович?
— Что, я бледный? — спросил генерал.
Молодой человек наклонился к левому лацкану пиджака и тихо позвал кого-то по рации.
Через 10 минут Грибин уже лежал на кушетке в тренерской комнате.
— Все вроде прошло, — привстав, успокоил он окружение.
— Не вставайте, сейчас Скорая приедет.
— Какого черта вы ее вызвали? У меня такое каждый месяц бывает. Отмените вызов.
— Пусть они вас посмотрят.
— Где этот архивариус? — уже забыв про приступ, спросил Грибин.
— Не беспокойтесь, он под контролем.
— Под контролем? — внезапно взорвался Грибин. Да кому этот контроль теперь нужен!!!
— Успокойтесь, Анатолий Петрович, пожалуйста. Вам нельзя нервничать.
— Где вы были раньше? Куда смотрели? Этот дебил обвел вас вокруг пальца как детей малых!
— Анатолий Петрович…
— Упустили! Из-под носа! Даже не из-под носа!!! С Лубянки!!! Да за это нас всех расстрелять надо! Всех, блять, в августе соберу и заставлю поехать в аэропорт провожать этого архивариуса. Чтобы всем стыдно было. Всем, с цветами, блять, в Шереметьево! Какие вы чекисты после этого? Кроме корочек ничего и не осталось…
После приступа Грибин особенно остро испытал чувство истекающего времени. В его распоряжении осталась всего одна неделя. Ровно за 14 дней до старта мирового спортивного праздника все силы КГБ и Второго Главка будут брошены на обеспечение безопасности Олимпиады. Значит, все мероприятия по делу Шадрина ему нужно было закончить до 5 июля.
* * *
1 июля 1980 года стал счастливым днем для Жечкова. Его сняли с поста руководителя объединенной следственной группы по делу Шадрина. Ура! — крикнул он, узнав об этой новости.
А пока его попросили ввести в курс дел нового руководителя, помочь ему на первую пору и обеспечить, тем самым, плавную передачу дела. Короче, недели две предстояло работать вдвоем. Новый следователь, по традиции тоже не москвич, даже не представлял, в какое болото он попал. Материалы обвинительного заключения по делам разбоя на дорогах в прокуратуре не утвердили, так что передача их в суд откладывалась. А причиной всему — нежелание Жечкова приобщать к делу Самохина-Сунгоркина эпизод с исчезновением семьи Шадриных. И вот теперь, после назначения нового руководителя следственной группы, от того ожидали «гибкости и понимания».