Алан вскочил — перед ним стоял тот самый парень со шрамом.
— Кто ты?
— Меня зовут Яков. Но мне не нравится это имя. Я предпочел бы другое — Мафусаил.
— Какое тебе дело до моих переживаний? Можно подумать, ты чем-то от меня отличаешься.
— В сущности, конечно, ничем. Мне интересно, так ли ты на самом деле умен, каким кажешься. Ближайшие часа два это покажут.
Парень вызвал у него неприязнь.
— Минуты идут, мы взрослеем, и от каждого из нас зависит, с какими результатами мы придем к финишу. Каждый из прибывших сюда ощущает это. Каждый понимает, что можно целый день просидеть на голых камнях и сдохнуть, так ничего не пережив, не получив удовольствия. Я уверен, что наши кукловоды постараются обеспечить нам сладкую жизнь, чтобы умирать было не так горько; в городе откроются Залы развлечений, Залы соревнований, Залы зрелищ, экскурсии и тому подобное, люди потянутся туда, люди с остервенением набросятся на этот наркотик, — Яков вздохнул, — Вся соль в том, что это бессмысленно, они ничего не достигнут, насладившись вдоволь оргиями, они с радостью примут смерть, смерть станет для них избавлением от мук совести. Так что у тебя все впереди, Алан, иди к своей девушке, получай удовольствие вместе с ней, пока можешь.
И Яков двинулся прочь.
— Стой! — хрипло окрикнул его Алан.
— Никогда! Я буду двигаться вперед, пока не умру.
Яков все больше удалялся, Алан стоял, не зная что и делать.
— Где мне тебя найти?
— Хижина номер «15»!
Он вернулся к друзьям. Все они приняли истину по-разному, но в их действиях явно читалось торопливое стремление жить. Это перестало походить на сообщество веселых подростков. Шер смотрела на него уже по-другому, с желанием. Улучив минуту, когда они остались одни, она взяла его за руку.
— Это жестоко и несправедливо.
— Такова жизнь.
— Лучше бы мы вообще не появлялись на свет.
— Да.
— Алан, я прекрасно понимаю твои чувства. Я думаю, ты тоже понимаешь мои.
— Не сомневайся.
Оба посмотрели на часы. Тринадцать. Разгар дня. Зенит жизни.
— Давай улетим куда-нибудь подальше, — предложил он, — Чтобы никто не мог нас увидеть.
— Никому до нас нет дела. Каждый заботится о себе.
Они сели в геликоптер, захватив необходимое. Алан проложил курс в район субтропических лесов. Они провели вместе ровно час. Десять биологических лет. Это был самый продолжительный период счастья в жизни Алана.
— Пора возвращаться, — сказал он, смотря на циферблат, — Четырнадцать часов.
Машина принесла их обратно, к поселку, к хижине, к друзьям. Курт, Дин, Сандра изменились до неузнаваемости, это были зрелые мужчины и женщина. Курт еще больше раздался в плечах, Дин стал долговязым флегматиком, Сандра тоже остепенилась, движения ее приобрели аристократизм.