Удивительно было то, что Ворон привёл нас не в гостиную или кабинет, а на кухню. Сам приготовил всем кофе и удобно расположился на небольшом диванчике. По его лицу сразу стало понятно, что он ждёт начала моей речи.
— Анатолий Сергеевич, я бы хотел поговорить С вами о Лизе. — не стал ходить вокруг да около.
— Во-первых давай на «ты», мы вроде как почти родственники, а во-вторых, что ты хочешь знать? — почему-то его спич о родственных связях мне не понравился.
— В каком смысле родственники? — Саня-дебил! Какого лешего он решил вставить свои пять копеек? Конечно, судя по его побледневшему лицу, он и сам в шоке от своей наглости. С такими людьми, таким тоном, говорить чревато последствиями и Сашка это понимал, но из-за бурного нрава не смог сдержаться.
— Выдохни, Шурик, я не пристрелю тебя за дерзость. В доме только закончили уборку к приезду дорогих моему сердцу гостей, наводить беспорядок не хочется, оставим это на другое время. — он ржал над нами, чувствуя своё превосходство, в этот момент. Будь я глупее, меня бы это задело, но благо мозги работают достаточно хорошо, чтобы понять, что этот человек относится к нам достаточно благосклонно, его скорее забавляет сама ситуация, а не мы сами. — Ладно, повеселились и хватит. Давай уже выкладывай, зачем приехал? — перешёл он к делу.
— Я хочу знать, что вас связывает с Лизой и моим сыном? — ну что ж, вскрываемся, господа?
— А с каких это пор тебя интересует их жизнь? — спокойствие, Андрей, только спокойствие, он специально тебя провоцирует, успокаивал сам себя.
— К сожалению, так получилось, что я только вчера, совершенно случайно, узнал о том, что некогда любимая мною девушка, родила мне ребёнка и по неизвестной для меня причине решила скрыть это от всего мира. — развёл я руками. — Так вот, теперь, когда мне стало обо всём известно, я планирую принимать непосредственное участие в их жизни и хотел бы знать, почему ты так неравнодушен к моей семье. — это был не вопрос, а констатация факта. Ворон и правда очень трепетно относится к Лизе и Артёму, это заметно, когда речь заходит о них, его лицо будто добрее становится.
— Любимая девушка? Семья? Андрей, раскрой глаза! Ты сам похерил своё счастье с ней, много лет назад, а теперь рассчитываешь, что узнал правду и всё будет замечательно и вы заживёте долго и счастливо? Когда мне доложили, что ко мне едет Щеглов, я надеялся на беседу с умным мужчиной, но передо мной стоит юнец, который думает исключительно о себе! — Анатолий был в бешенстве. — Ты чего себе напридумывал, сопляк? Ты считаешь, что Лиза, рвала жилы за себя и ребёнка, чтобы такой распрекрасный ты, вернувшись на всё готовое, сказал люблю, куплю и полетели? Она пахала двадцать четыре часа в сутки, чтобы прокормить себя и Артёма, не спала ночами, когда он болел, одна его воспитывала шесть лет, а теперь ты говоришь, что это твоя семья, да от хрена уши тебе, а не семья! Ты- зажравшийся ублюдок, который, вместо того, чтобы узнать, как они жили все эти годы, решил допрашивать меня о том, что нас связывает. Андрюша, а если я скажу, что трахаю мать твоего сына, что ты будешь делать? — он бил своими словами наотмашь.