—А что случилось, Владимир Сергеевич?
—Да пидорок тут один рамсы попутал163. Загляни, интересно твое мнение.
И втягивает меня в кабинет за лацкан пальто. Там сидят оба брата Шевченко (старший купил себе место в думской фракции ЛДПР, как и присутствовавший там Глущенко — Миша Хохол), кто-то еще из тамбовских, вроде бы Валера Ледовских, пара неизвестных мне авторитетов и в углу, скорчившись от приступа гастрита, жалкий растерянный англичанин. Суть терки164: кто виноват в том, что зрители пришли на концерт легендарной группы, а второго участника нет?
Трудно описать идиотизм ситуации. Это был именно суд. Гражданское дело. Иск. Я теоретически знал, как происходит терка. Собирается определенное количество авторитетов. Кворум— пять-семь человек. Председательствует смотрящий. Держатель общака, самый авторитетный. Причем не решает, как князь на суде, а именно регламентирует процесс, давая слово участникам. Никто не кричит, но эмоции допускаются. Даже поощряются. Самые убедительные ораторы — те, кто говорит спокойно и тихо. Первым выступает «истец», делает заявление — предъяву. Обязательно оценивает ущерб и недополученную прибыль. Принцип скорее британский, чем немецкий, — отсылка к предыдущему опыту, к практике. Вроде была уже такая предъява, решили так-то. Значит, надо поставить «ответчика» на такие-то деньги165. Председатель следит за тем, чтобы не нарушались понятия: типа нельзя вору предъявлять кражу, нельзя жулику предъявлять кидок, если он кинул барыгу, а не своих, то есть братву. После оглашения предъявы смотрящий спрашивает «ответчика»: «Ты сам за себя отвечаешь или ты чей-то?» Обязательное уточнение. Если ответ: «Сам за себя» — процедура идет своим ходом. Если ответчик под чьей-то крышей, то он может быть свободен, крыша с ним и будет дальше разбираться, теперь ответственна она.
В том суде предъяву делал Слава Шевченко к Нилу. Британ-
ский певец что-то лопотал, путая слова. Вроде бы звали его лично, не дуэт, а виноват продюсер. Кумарин остановил процедуру.
— Значит, так. Ты, пидорок, иди пой. Как следует. От начала и до конца. И чтобы народ счастлив был. За двоих пой, понял? Ты, Славик, больше такой херни не допускай, проверить надо было. Разбираться будем с тем, кто тебя нагрел. Наливай!
И трясущийся Нил пулей вылетел по направлению к стойке звукорежиссера, чтобы объяснить, какой трек фанеры когда включать, а бандиты стали пить Hennessy, который услужливо разлил по пластмассовым стаканчикам младший брат Шевченко — Сергей. Потом эта история получила продолжение: предъяву сделали журналисту Максиму К., который вроде бы и организовывал тот концерт. Максим, узнав об этом, написал заяву ментам, возбудили дело. Но рекламный журнал и десять тысяч долларов отдал тамбовским. На терке он прикрылся своей крышей — Русланом Коляком. Тот стал воевать с братьями — в результате один был убит, второй лишился депутатского мандата. Во время очередного, уже девятого, покушения на Коляка ему отстрелили нижнюю челюсть. В результате десятка операций в Военно-медицинской академии он смог есть и говорить, хотя выглядел жутковато. И, шамкая, рассказывал мне, что его заказали братья. А через полгода его все-таки убили в Ялте выстрелом в упор. Прямо на набережной, в пляжном кафе. Коляк даже не успел поднять свой помповик, заряженный медвежьими пулями, с которым последние годы вообще не расставался... На отпевание во Владимирский собор заехал Кумарин. Побыл недолго. Демонстративно. Все же Коляк был свой, тамбовский. Хоть и стремный, но вместе катали лохов на катранах166, да и вообще…