— Кошечка, я знал, что ты вернешься, — хмыкнул Домерк. — Что? Некуда идти? Дурная слава мешает?
— Да, некуда, — голос охрип, очень тяжело сдерживать собственную ярость и гнев. — Я пришла просить прощения, — добавила, опуская глаза.
Вряд ли он поверит в такой бред. Домерк не разочаровал. Магда услышала его смешок. Но руку так и не убрал с подбородка. Заставил поднять голову и смотреть себе в глаза.
— Да?! — кривясь, спросил он. — И как же ты готова просить прощения?
— Как скажешь, — Магде приходилось выдавливать из себя слова, но готова была сделать все что угодно, только бы достичь цели.
Домерк отпустил ее подбородок и отступил на шаг, рассматривая как диковинное животное. Прищурил глаза, будто пытался разгадать ее игру. Магда, нахмурившись, изучала серые камни пола и ждала.
— На колени! — громко рявкнул Домерк, пугая собственных придворных.
Они отшатнулись и невольно дернулись, чтобы исполнить приказ магистра. Но глаза Домерка, злые и ненавидящие, смотрели только на бывшую любовницу.
— Ну, же! Я сказал: на колени перед твоим сюзереном! — сверлил взглядом, подмечая, как сперва резко выпрямилась ее спина и расправились плечи в нежелании подчиняться, как в глазах появилась досада, но Магда все же стала на колени, покорно опустив голову.
Он и за это унижение поплатится. Кровью смоет, пусть только расслабится, хоть на миг поверит в собственную безопасность.
По застывшей любопытной толпе прокатился шепот. Домерк подошел, но Магда видела только носки его сапог и полу плаща.
— Забавно, — услышала девушка его заинтересованный голос. — А где же извинения?
Толпа придворных поддерживала сюзерена смешками. Все они раньше боялись даже тени леди Феникс, а теперь потешаются над ее унижением.
— Ты мой сюзерен и господин, моя жизнь в твоих руках, — сквозь зубы сказала Магда, пообещав себе, что умирать Домерк будет долго, как и Лоран.
— Вытри мне сапоги, — потребовал магистр.
Перегибает, пытается вывести из себя.
Магде хотелось плюнуть на подставленный им грязный сапог, но, стиснув зубы, она покорно вытерла пыль с его обуви краем плаща, вызывая смех Домерка.
— Прелестно, — отсмеявшись, сказал он. — Ты не перестаешь меня удивлять. Но окончательное прощение придется заслужить в спальне.
Магда дернулась, кровь прилила к лицу, руки задрожали от очередного оскорбления, но ответила без эмоций:
— Как скажешь.
— Можешь встать, — милостиво разрешил Домерк.
Магда резко поднялась на ноги, как вылетевший из паза арбалета болт. Глаза подняла, надеясь, что Домерк не увидит в ее взгляде свою смерть.
— Ты только моя рабыня и ничего больше, — громко объявил он. — А взбунтовавшихся рабов я наказываю.