Музыка в зале затухает, огни ярко светят, купая ее в мягком желтом сиянии. На ней облегающие черные штаны, которые я считаю «божьим даром» человеку. Черная майка с блестками выделяется среди насыщенного черного цвета ее наряда. Кеннеди босиком, ее волосы заплетены в свободную косу, несколько прядей обрамляют лицо. Начинает играть «E.T.» Кэти Перри. Немного более вызывающе, чем я ожидал от кого-то вроде нее, но хороший выбор. Песня делает свою работу и приковывает мое внимание.
Кеннеди делает глубокий вдох, а затем выдыхает. Я сижу на своем месте, пытаясь лучше рассмотреть то, что происходит на сцене. Чувствую себя заинтригованным, когда она начинает двигаться по сцене. На секунду проскальзывает мысль что передо мной танцует кто-то другой.
То, как Кеннеди движется, опьяняет. Она выплескивает свои чувства на сцене через движения, становясь полностью беззащитной. Я знаю, что не единственный, кто это заметил. Зал замолкает. Невозможно отвести взгляд от красоты ее движений из страха пропустить хоть секунду.
Начинаю думать, что, возможно, недооценил Кеннеди. Почему она не ходит по коридорам с той уверенностью, что она источает на сцене? У меня такое чувство, что ей это нравится. Ей нравится оставаться незамеченной. Когда танец заканчивается, и музыка смолкает, по выражению лица каждого, кто смотрел на нее, становиться ясно, что этой застенчивой девушке больше не спрятаться. На нее официально приклеен ярлык «замечена всеми», даже мной.
Кеннеди стоит посреди сцены, глядя на охваченных благоговением зрителей. Люди встают в знак одобрения. Девушка склоняется в поклоне, ее щеки краснеют, а затем она как можно быстрее уходит со сцены, не взглянув на меня. Я не понимаю, почему чувствую разочарование при виде ее ухода. Это коробка, которую мне хочется открывать.
— Черт! — изрекает Марк, привлекая мое внимание.
— Охренеть! — говорю я слишком громко.
Аманда ловит наш обмен фразами.
— Это было не так уж и хорошо, — она закатывает глаза, прежде чем схватить меня за руку в собственническом жесте.
Я никогда не был тем, кто перчит свой стейк, прежде чем съесть его, но, если это ее удовлетворит, так тому и быть. Я подыграю.
— Мы пойдем к Крейгу? — спрашивает Аманда с предвкушающим блеском в глазах.
— Да, но я не останусь надолго. Мне нужно кое-что сделать завтра, — лгу я. У меня нет планов на завтра. Я просто не в настроении веселиться всю ночь. Чаще всего все выходит из-под контроля, а я сегодня не в настроении разбираться с этим дерьмом.
— Что тебе нужно сделать завтра? — Аманду, очевидно, раздражает, что я нарушаю ее планы. Впрочем, для нас это привычно. Ей не нравится чувствовать себя отвергнутой, к чему все и идет.