Я на грани, постоянно ожидая стука в дверь или вызова в участок, а то и ареста на глазах у всех. Словно из-под ног выбили почву. Думаю, что во всей этой ситуации самое худшее заключается в том, что я позволил ей защитить меня.
Я трус.
Я самый худший трус.
Глава 9
Кеннеди
Неделя тянется медленно. На самом деле, медленно не то слово. Она катастрофически застойная. Как будто кто-то остановил все часы в мире, и я понятия не имею, который час или день. Провожу время в больнице, смотря по телевизору дневные мыльные оперы, не зная сюжета, но все же находя их интересными. Это умопомрачительно отупляюще.
Врачи отпускают меня в среду вечером и советуют взять столько времени, сколько мне нужно, чтобы вернуться в школу. С радостью соглашаюсь. Я не в том состоянии, чтобы топать в школу на этих проклятых костылях, которые медсестра сунула мне перед уходом из больницы. Я до сих пор не освоилась с ними, и так как никогда раньше не ломала костей, то не готова к боли, которая приходит вместе с этим устройством для пыток.
Свешиваю ноги с кровати, чтобы попытаться попасть на кухню, прыгая на единственной здоровой ноге и чуть не ударяюсь головой о стену коридора. Прислоняюсь к прохладной гипсокартонной стене, где висят все наши семейные фотографии. К счастью, папа ловит меня до того, как я снова отправлюсь в больницу. Я видела достаточно белых стен, чтобы продержаться без них несколько лет.
— Успокойся. Никто не ждет, что ты пробежишь марафон в ближайшее время, малыш, — шутит папа, смеясь над своей попыткой пошутить.
— Очень смешно, и я это знаю. Я просто хотела быть в состоянии сделать это к понедельнику, — объясняю я. Позволяю ему взять костыли из комнаты, пока беспомощно стою, опираясь рукой о стену и разглядывая фотографии. На некоторых снимках я с брекетами. Нужно обновить их, хотя кроме Вайолет их никто не увидит. Это одно из преимуществ быть... никем. Мне не нужно беспокоиться о неловких моментах.
— Ты унаследовала свое упрямство от матери. Тебе бы следовало подумать о том, чтобы взять несколько дополнительных выходных дней, но, зная тебя, ты уже приняла решение. Я прав? — папа улыбается, передавая мне костыли.
Он слишком хорошо меня знает.
— Да, я вернусь в школу в понедельник, — объясняю я, прежде чем вернуться в свою комнату, забыв, почему вообще покинула удобную кровать. — Кто-нибудь звонил мне? — я поворачиваюсь к нему, надеясь, что на этот раз вселенная будет на моей стороне.
Папа поднимает стопку писем, лежащую на столике за диванчиком, и бесцельно перебирает ее, отбрасывая бессмысленные объявления.