Я чуть не врезаюсь головой в металл шкафчика.
— Представляю. Кто-то сбил ее и даже не оказал помощь. Какой же сволочью надо быть, чтобы так сделать? — отвечает другая.
Больше не могу слушать. Забрасываю вещи в шкафчик и отправляюсь на первый урок. Но это не помогает. Все вокруг, включая Марка, заняты разговорами о Кеннеди.
Нужно было остаться дома. Жалею, что сегодня утром вытащил задницу из постели. Если бы не бейсбол, то я был бы где угодно, только не здесь.
— Где ты был в воскресенье? Крейг устраивал покер. Я, наконец отыграл все, что продул две недели назад, — рухнув на стул рядом со мной спрашивает Марк, прервав болтовню с девчонками-второкурсницами, мечтательное выражение в глазах которых не поддается точному определению: то ли привлекательное, то ли навязчивое.
Невысокая блондинка с взглядом полным желания машет мне. Господи боже!
— Слонялся по дому. Пришлось помочь матери кое с чем, — вру я, переключая внимание на чересчур бойкую блондинку. Я скалюсь ей в ответ – а почему, собственно, нет. Играю, как могу. Марк, кажется, не заметил моего вранья или ему на самом деле все равно.
Остаток школьного дня прошел в том же духе. Все говорят о том, что какой-то гад переехал Кеннеди и оставил ее на дороге. Истории отличаются друг от друга, некоторые просто неправдоподобны. Кто-то даже заявил, что она сама бросилась под колеса машины в попытке совершить самоубийство. Слышать подобное становится невыносимо. Все эти слухи лишь усугубляют мое раскаяние. Я не привык к этому чувству. Никогда раньше не сожалел ни о чем. Вообще никогда.
Я не могу исправить то, что случилось, или то, как я себя повел в ту ночь. Мне просто приходится жить с этим выбором. Заставить себя перестать думать об этом, становилось еще той задачкой. Вряд ли эти мысли оставят меня в ближайшее время.
Я знаю, что в том, что говорят есть доля правды, но, как в игре в сломанный телефон, с каждым разом она меняется и переворачивается.
В кафетерии вижу ее подругу Вайолет. Мне силой приходится останавливать себя, чтобы не подойти и не спросить, как дела у Кеннеди. Это было бы слишком очевидно. Да и что я ей скажу? «О, привет! Знаю, что мы с Кеннеди не друзья, но, пожалуйста, расскажи мне все, что знаешь, чтобы я убедился, что не разрушил ее жизнь. Спасибо». Кеннеди и я не тусовались в одной компании. У меня нет причин беспокоиться о том, как у нее дела.
Я жалкий мудак. Всегда это знал. Эта ситуация просто озаряет ярким светом все дерьмо внутри меня.
Продолжаю играть в ту же игру всю оставшуюся неделю, стараясь вести себя так, будто в моей жизни ничего не изменилось. Однако изменения произошли. Я не знаю Кеннеди, а она не знает меня. Только она снова выгораживает меня, правда сейчас все гораздо серьезнее подсказки на уроке.