Раздаётся стук в дверь, и я закрываю вкладку.
— Входите.
— Привет. Три часа. Я. Скука. И отличный обед, — в кабинете, улыбаясь своей шикарной и очень приятной улыбкой, появляется Уэйн.
— Как быстро пролетело время, — откидываясь в кресле, оглядываю его с ног до головы. Он чертовски красивый мужчина. О таких многие мечтают, а я могу иметь. Когда-то я думала об этом, как о чём-то недопустимом. Нет, я даже не думала об этом. Но такое ощущение, что я хочу теперь попробовать всё, до чего дотянутся мои когтистые лапки. Я хочу быть яркой вспышкой в глазах каждого, кто увидит меня. Почему я должна отказывать себе в удовольствиях, если они больше меня не пугают, верно?
— Мавис, пусть в мой кабинет принесут два бокала с водой и через пятнадцать минут кофе. Меня не беспокоить, — отпускаю кнопку на телефоне.
— Странный взгляд, Шай. Конечно, я хорош, но у меня ощущение, что ты подглядываешь в мои трусы, — смеясь, Уэйн передаёт мне пластиковый контейнер с салатом и приборы.
Я лишь приподнимаю уголок губ и рукой указываю ему на стул напротив стола.
— Итак, как долго ты будешь скучать в мире «мотыльков» и «бабочек»? — интересуюсь я.
— А сколько нужно? — он заигрывает со мной. Хотя я не помню времени, когда он этого не делал.
— Послезавтра вечером я свободна.
— Ты приглашаешь меня на свидание? Вау, неплохо на тебя подействовал немецкий воздух.
— Что ты хочешь, Уэйн? Мы всегда могли сказать друг другу многое, но сейчас ты скрываешь от меня что-то, и я бы хотела это знать. Надеюсь, здесь не примешаны никакие чувства, потому что они меня не интересуют, — покачиваясь в кресле, обхватываю губами помидор «черри» и затем жую его под пронзительным взглядом красивых глаз.
— После «мотылька» не интересуют или вообще?
— И до, и после. Я не изменила своим принципам. Никакого постоянного мужчины.
— У тебя до этого, вообще, не было мужчин, Шай.
— Ящик Пандоры открыт.
— Ты флиртуешь со мной, и я ещё жив. Надо же, думал, что меня поразит молния, или эти коготки вцепятся в мои глаза за то, что я тоже подглядываю под эту скучную блузку.
За последнее время я впервые смеюсь. Я это делала только с Рейденом, но сейчас могу позволить себе подобную роскошь, потому что мне просто смешно. Это так глупо и такой азарт. Мне хочется убивать их… каждого. Изводить их. Насиловать их мозги. Это жестоко. Я знаю, что со мной нечто страшное происходит, но останавливаться не желаю.
— Там ничего не отличается от того, что ты видел. Форма. Размеры. Цвет. Разве в этом смысл подглядывать? Нет. Смысл заключается в том, чтобы понять — по зубам ли то, что глубже. Намного глубже, — шепчу, придвигаясь ближе к столу.