Подлетаю к апартаментам и нажимаю на звонок. Хоть бы дома были. У меня не так много времени. За мной следят, скорее всего.
— Тина, это я. Пожалуйста, открой. Мне нужна помощь… я не знаю, к кому ещё пойти. Прошу тебя, я готов всё рассказать. Я больше не могу… меня на части раздирает… — мой голос обрывается, когда дверь распахивается прямо перед носом.
Секунду я улыбаюсь, а затем яростный вихрь в лице Аарона Грира, рычащего проклятья, нападает на меня. Его кулак проходит мимо моего лица, я успеваю увернуться.
— Только не по лицу! Это ваш рабочий инструмент! — кричит Тина.
— Что? — недоумённо оборачиваюсь к девушке и пропускаю удар Грира прямо в живот. А затем ещё один и ещё. Я задыхаюсь от боли, но не предпринимаю ни единой попытки защитить себя. Аарон прав. Он обещал это сделать, и сделал это за Шай.
— Какого чёрта ты припёрся сюда, ублюдок? Мало натворил? — рычит Аарон, сжимая мою шею пальцами. Хватаю ртом кислород, мои ноги дёргаются, но слабо. Хочется кашлять. Не могу.
— Милый, ты убьёшьего. Нам не нужны ещё и такие проблемы, как вытаскивать тебя из тюрьмы. Ты достаточно ему врезал, поэтому отпусти. И он не собирается с тобой драться. Аарон, быстро отпусти Дена! — Тина повышает голос, и руки Аарона разжимаются.
— Я… пожалуйста… прошу вас… я… мне больно…
Столько дней я держался. Столько минут отсчитал и научился точно угадывать время. Я прекрасно понял, зачем это делала Шай. Боль. Когда она окутывает тебя и сжимает твоё сердце, то ты ни о чём другом думать не можешь. То же самое происходит и со страхом. А когда ты отвлекаешься на подсчёт времени, то все чувства притупляются. Я считал. Каждую секунду считал, как Шай. До меня дошло, по какой причине эта сильная и с виду холодная девушка, точно знала, который сейчас час. Ей причинили страшную боль и напугали до смерти. И она запретила себе чувствовать, чётко выбрав для себя лекарство. И оно со мной тоже работало до этой минуты…
— Аарон, он плачет. У него слеза скатилась, и он странно смотрит в потолок. Боже, ты что-то повредил ему? — шепчет Тина.
— Надеюсь на это. Я плачу на экране несколько дублей, дорогая, так что это отработанный обман.
— Я люблю её… люблю… очень люблю… я хотел защитить… просто защитить. Ей опасность грозила, а когда ты любишь… когда весь принадлежишь ей, то так страшно знать, что из-за тебя… мне очень жаль, — шепчу я. Чертовски больно. Я снова возвращаюсь в тот момент, когда говорил эти слова. Я должен был. Я обязан был так поступить, иначе… лучше без меня и одной, чем со мной и с моей глупостью.
Меня ударяют по щеке, и я дёргаюсь. Моргаю. Хмуро смотрю на Тину, протягивающую мне бокал с водой, затем на Аарона, отталкивающего руку жены и вкладывающего мне в ладонь бутылку с виски.