Дьюк открывает рот, чтобы что-то сказать, но я кладу руку ему на плечо, привлекая внимание.
― Ты сказал, что хочешь знать, где остальные дети, так почему мучаешь вопросами относительно того, кто привел девочку?
Он резко закрывает рот, и я склоняю голову в сторону. Наконец, парень делает глубокий вдох.
― Что-то не складывается. Даже вы знаете, что это звучит неправильно.
― Какую информацию вы хотите нам дать? ― спрашиваю я Линди.
Теперь она смотрит на меня.
― Я ничего вам не скажу, пока вы не пообещаете, что Лорел сможет остаться со мной в моем доме. Вы должны пообещать, что никто ее не заберет.
Лорел сжимает руку Линди, все еще прижимаясь к ней.
― Донни, сделай несколько звонков, ― говорю я, задрав голову. ― Убедись, что Лорел не заберут из дома мисс Уиллер.
― Мэй, ― незамедлительно поправляет Линди. ― Моя фамилия теперь Мэй. Я больше не Уиллер.
― Почему, мисс Мэй? ― спрашиваю я, притворяясь, будто это новость для меня.
― Иногда вам просто необходимо новое начало. Такое же, какое я пытаюсь предложить Лорел. Почему к нам относятся как к преступникам, когда мы всего лишь пришли помочь?
Дьюк откидывается на спинку стула, на его лице появляется выражение сожаления. Он просто обучен расспрашивать, если получает подозрительные ответы. Она определенно что-то скрывает, но я не уверен что.
Донни выходит, прикладывая телефон к уху, чтобы сделать нужные звонки.
― Почему вы покинули Делейни Гроув? ― спрашиваю я.
В ее глазах не мелькает удивление, но она напрягается. Лорел крепче сжимает руку женщины.
Ей, определенно, что-то известно, и, бьюсь об заклад, Лорел знает часть этой головоломки.
― Я развелась, приняв решение, что поменять свое окружение будет лучше. Делейни Гроув не такой великолепный, как может показаться.
Крейг дал мне всю информацию о ней, и теперь я просматриваю ее на своем телефоне.
― Вы были замужем за Антонио Гонсалезом, верно?
Она коротко кивает, а в глазах появляется холод.
― Он все еще живет в Делейни Гроув, ― продолжаю я.
Дьюк наблюдает за мной с замешательством на лице.
― Почему вы пришли сюда вместо полицейского участка? ― спрашиваю я ее. ― Местный участок сообщил, что им нужна информация на Фергюсона.
― Вы должны звать его монстром, ― вмешивается Лорел, удивляя меня тьмой в глазах.
Там ярость. Темная, глубоко укоренившаяся ярость. В ее глазах нет ни капли страха, только непреклонная ненависть, столь необычная для ребенка, подвергшемуся насилию. Синяки на ее руках, лице и шее указывают на то, что Фергюсон не был осторожен в своих действиях по отношению к ней.
Ее еще не осмотрели?