На следующий день я встала с высокой температурой, все тело ломило, а горло будто потерли наждачкой. Естественно, в школу я не пошла и провалялась дома целых две недели.
ДВЕ НЕДЕЛИ я не видела Роберта. Оказывается, для того, чтобы испытывать почти физическую боль достаточно лишь выдернуть из поля зрения одного человека. Две недели я пыталась внушить себе бросить эту затею, читала в интернете истории о том, как кавказские девушки выходили замуж за русских и от них отворачивалась вся родня. Я даже созрела на серьезный разговор с Робертом: если я все ему объясню, и он оставит меня в покое, забыть его будет гораздо легче, чем когда он постоянно таращится на меня и оказывает знаки внимания.
После болезни я вышла в школу в понедельник. Роберт никогда не появлялся у школы в понедельник, и в этот раз его не было. Они с группой репетировали по средам и пятницам, и я ждала среды, зная, что он наверняка подойдет. Но в среду, как назло, нас сильно задержали после уроков, и когда я вышла из школы, его тоже не было. Сердце ныло все сильнее, но я не собиралась отступать от намеченного. Я поговорю с ним в пятницу…
А в пятницу Коля Дицман пригласил весь класс на репетицию. После уроков все пошли, и я, отправив Камиллу домой, присоединилась к остальным — давно хотела посмотреть, как они играют. Одноклассники и ребята из параллельных и младших классов — до кого донесся слух об открытой репетиции — гурьбой завалились в актовый зал и расселись в креслах, прямо как на настоящем концерте. Я не стала садиться и встала с другими девчонками у дальней стены. Можно подумать, если я буду держаться от Роберта подальше, мне легче будет с ним объясниться.
На сцене за барабанной установкой уже сидел со скучающим видом очкастый парень с блестящей лысиной. Сбоку стояли остальные участники группы и о чем-то шушукались. Едва увидев Роберта, я поняла, как сильно по нему соскучилась — даже не знала, что можно так стосковаться по едва знакомому парню. Малодушная, я таращилась на него, как в последний раз, отмечая для себя каждую черточку его лица, каждый жест, каждый взгляд, даже то, как он придерживал подвешенную на плечо черно-белую гитару — пока он не обращал ни на кого внимания. Ведь я дала себе зарок больше никогда на него не смотреть.
Наконец, Катя вышла к микрофону, а Роберт и Коля встали от нее по правую и левую руку. Роберт окинул взглядом зал и сразу нашел меня, его губы дрогнули в улыбке. Ударник несколько раз ритмично стукнул палочками, и они начали играть.
Я не сильно разбираюсь в такой музыке. По-моему, играли они отлично. У Кати, несмотря на примитивную внешность, оказался сильный оригинальный голос. Видно было, что она не привыкла к такому вниманию и чувствует себя на сцене скованно — стоит, вцепившись руками в микрофон и закрыв глаза. Но на нее я особо внимания не обращала, ведь то и дело мои непослушные глаза возвращались к басисту. Он по большей части играл, глядя на инструмент, но когда он отрывал взгляд от струн, то смотрел только в одну точку — на меня.