Я повиновалась и принесла ему комочек снега. Руслан взял его и вдруг, притянув меня, кинул за шиворот.
— Ай! Я тебя убью! — закричала я, пытаясь скорее избавиться от обжигающе холодного снежка, а он катался по полу от смеха.
В третий раз победителем снова вышла я и загадала Руслану выйти на балкон и громко крикнуть «С Новым годом!», что он и проделал без тени стеснения. Так мы дурачились некоторое время, задавая друг другу глупые и смешные задания. Он был совершенно другим — не таким, как на людях, когда строил из себя грозного мужика, он раскрывался передо мной и становился настоящим, словно появлялся другой человек. А я любила их обоих.
Когда Руслан в очередной раз победил, он долго думал над следующим заданием, потом пожал плечами и сказал:
— Ну, не знаю, фантазия закончилась.
— Тогда давай что-нибудь простое, — предложила я. — Попрыгать десять раз или рассказать стихи?
Вместо ответа Руслан многозначительно указал пальцем на свою щеку. Меня снова пробила дрожь, но я, исполняя желание, склонилась к нему и коснулась губами едва кожи. Губы уколола едва пробившаяся щетина.
Руслан повернул голову, и наши губы оказались в сантиметре друг от друга. Через мгновение это расстояние исчезло. Он потянул меня к себе и обнял, не переставая целовать, и я решила, что вот, наконец, настал ТОТ момент. Робея до мушек в глазах, я положила ладони Руслану на грудь и несмело погладила ткань свитера, потом ухватилась за его края.
Руслан сразу отстранился и странно посмотрел на меня. Я бы сказала, с укором, что ли.
— Нет, Кать, — тихо сказал он. — У нас так не принято.
У нас так не принято, у нас так не принято! Сгорая от стыда, я отвернулась и отодвинулась от него подальше. Это выглядело, как будто я его домогаюсь, а он мне отказывает! Вот позорище!
— Не обижайся, — Руслан потянул меня за рукав, но я отдернула руку. — Такие вещи… Это только между мужем и женой, понимаешь?
Я, все еще красная, как пионерский галстук, лишь кивнула. Я вовсе не обижалась. Точнее, обижалась не на него, а на себя — за то, что так повела себя. А ведь он предупреждал, что даже наши, на мой взгляд, невинные отношения многие восприняли бы как переходящие все границы чеченских обычаев. И неважно, что мы живем не в Чечне, а в России — свой мир он носил с собой, не покидая его, в какой бы точке земного шара ни находился.
— Я, пожалуй, пойду, — сказал Руслан, поднимаясь.
Я встала за ним и проводила до лифта. На улице уже вовсю гремели салюты и петарды, а у меня было совершенно непраздничное настроение.
— Слушай, а ничего, что я без подарка? — спохватился Руслан, когда лифт уже подъехал.