— Давай! — и, дюйм за дюймом, неистово засиял.
— Что ты делаешь, дурень?! — заорал Корд.
От звука, наполнившего пространство в считанные секунды, Борво не досчитался вдоха: воздух встал комом поперек горла. Не проглотить, не выплюнуть эту свинцовую кость воспоминания! Борво крепче сжал меч, принимая боевую стойку, и на силу заставил себя вдохнуть и сосредоточиться. Он мог поклясться: Фирин, Данан и Стенн сейчас испытывали то же самое, потому что и они вспомнили злополучный проход к Талнаху.
Было так же скверно.
Данан с Дагором и Хольфстенном вжались в перегородку между помещениями, искренне надеясь, что исчадия, привлеченные амниритовым сиянием убийцы, бросятся на Жала безоглядно.
Чародейка прикрыла глаза ладонью, чтобы приглушить отсвет, и сквозь узкую щель между пальцами жадно смотрела за происходящим. Тут действительно много нечисти. А чем больше здесь, тем меньше там, в комнате с пленниками. Чародейка вслушивалась, надеясь распознать за шумом соседнего помещения, насколько оно опустело, и насколько уже разумно пытаться проникнуть туда.
— Тс, милая, — обратился Стенн, касаясь Данан наугад. Та вздрогнула. — Не дрожи так. Эльф отлично тебя понял.
Он словно прочел, что беспокоило чародейку. Данан нервно хмыкнула:
— Первый или второй?
Отличный вопрос, оценил Хольфстенн.
— О, в самом деле! Мы ведь так и не пронумеровали их, а это было бы удобно, — тоном торгаша признал товарищ, и стало неясно: шутит он или всерьез?
— Еще не пора? — напомнил о себе Дагор. Данан не ответила: Вечный, еще миг! Еще немного! Ну же, Фирин…
Густая, как застоявшийся мед, черная волна исчадий с неистовством распотрошенного муравейника бросалась на отряд гномов, жавшихся к Жалу с выставленным оружием. Они наползали один на другого, едва ли не грызлись промеж собой — еще бы, такой жирнючий, лакомый кусок впереди! В тысячи раз лучше любой другой еды! Он насытит их точно, надолго, насытит…
У Корда от крика вздулись вены на лице и шее, выкатились на лоб красные глаза. Он требовал, чтобы колдун поторопился с заклятием и накрыл их всех — иначе и от них, и от лопоухого светильника и крохи не останется!
Учуяв момент кожей, Данан дернула какого-то из гномов — кажется, это был Дагор — в нужном направлении. Идем! Пробираться, держась друг за друга так, что было не видно, за что держишься, показалось Хольфстенну самой увлекательной авантюрой из тех, какие он бы никогда в жизни больше не хотел повторить. Позади началась рубка. Корд кричал Фирину, чтобы тот «сделал уже хоть что-нибудь». И Фирин — чародейка успела заметить краем глаза — сделал. Ровно то, на что она и надеялась — Фирин спрятал за барьером, вложив в заклинание защиты все доступные ему силы, одного только Жала.