К черту это. Все к черту.
- Я не могу просто сидеть здесь и ничего не делать! Я думала, Хуан там о нем заботится, пока ты пытаешься его вытащить! Я думала, что все хорошо, или, по крайней мере, настолько хорошо, насколько это возможно, когда рядом Аластер! Что, черт возьми, пошло не так после Рождества?
- Понятия не имею, - процедил он сквозь зубы. - Я тоже думал, что с Хуаном все в порядке. Но ты бы видела, как он на меня смотрел, Пейдж. Там было что-то не совсем правильное. И Питер тоже. Я не знаю, что происходит, - его голос стал твердым, - но я выясню. Я попрошу эту фирму прислать туда кого-нибудь и посмотреть поближе. Я найду тех придурков, которые их избили.
- И что же мне делать?!- Горячо спросила я. - Может, мне просто сидеть сложа руки и ждать? Если это то, что ты говоришь, тогда зачем ты вообще потрудился рассказать мне об этом?
- Потому что он и твой брат тоже, - сказал он ровным голосом, - и ты заслуживаешь знать. Но не делай ничего импульсивно, Пейдж. Это было бы глупо и неэффективно. Поверь мне, - он невесело рассмеялся, и это снова показало, что все, что он видел в Питере, было зловещим.
Я страстно ненавидела его, но он был прав. Патрик обладал властью, когда дело касалось Питера, и он всегда держал его в курсе, даже больше, чем меня, потому что он пытался защитить меня от ужасов, которые он испытывал, ужасов, о которых я позже узнала от Патрика. Если старший брат не мог заставить его говорить, то и никто не мог.
Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, пытаясь успокоиться, пытаясь убедить себя доверять Патрику, что он знает, что делает, что он доберется до сути. Но было трудно, труднее всего на свете...
- Черт, Патрик, - выдохнула я, чувствуя себя совершенно разбитой.
- Я все узнаю, Пейдж, - сказал он решительно. - Просто... Просто продолжай жить, как обычно, и я буду держать тебя в курсе, хорошо?
Это было самое трудное, что я когда-либо делала, но разве у меня был выбор?
- Ладно, - каким-то образом мне удалось выдавить из себя.
- Хорошо, - сказал он, - тогда, будь на связи. Как мне станет что-нибудь известно, я позвоню.
- Сделай это, - глухо сказала я, и мы повесили трубки. Я уставилась на свой телефон и с трудом подавила желание швырнуть его на землю. Затем мне пришло в голову, что я только что двадцать минут разговаривала с братом, а остальные, вероятно, уже купили билеты и вошли.
Но мне было наплевать на музей, или на Салем, или еще на что-нибудь. Не тогда, когда образы Питера, избитого и находящегося в неизвестной опасности, проносились в моей голове.