Руслан разжег в спальне камин, и мы некоторое время сидели у огня, попивая вкусный чай со смородиной.
Меня окутало ощущение спокойствия и умиротворения. А когда начала клевать носом, Баженов вдруг поднял на руки и перенес в постель. Уложил, накрыл одеялом и даже не попытался приставать. Я засыпала, пораженная этим фактом и преображением лже-благоверного.
* * *
Руслан
Конечно же, Руслан застрял не нарочно. Но видя, как Лену забавляет перепалка с новыми родственниками по громкой связи и езда по пересеченной местности, Баженов ничуть не жалел о том, что никак не мог сориентироваться.
Обычно он ездил к тетям по трассе. Там было все скучно, просто и долго. И вот решил импровизировать. Подумал, что Лене полезен лесной воздух. Тем более, что места они проезжали заповедные. Был уверен, что найдет путь, в крайнем случае – спросит у кого-то. Но трасса осталась далеко, а единственные, у кого можно было спросить дорогу – сосны, дубы и подсолнухи. Ну разве что еще лягушки.
И все вроде складывалось отлично. У Лены появился благовидный предлог не присутствовать на приеме Марианны. А Руслану даже не пришлось хитрить и что-то выдумывать, чтобы художница туда не попала. Однако, когда начали сгущаться сумерки стало ясно, что ситуация вышла из-под контроля.
Руслан старался не подавать виду, но он совершенно не помнил – где домик лесничего, куда его приводил Оленев. По счастью Лена выглядела вполне уверенной в том, что Баженов найдет дорогу. И почему-то это вселило уверенность и в Руслана. Он, конечно, хорошенько попетлял, но все-таки выехал к дому Тимофея Федоровича.
Свет внутри не горел. Значит, либо лесник уже спит, либо уехал к Оленеву, инспектировать лесные угодья «дикаря», как прозвали Ярослава знакомые.
Убедившись, что внутри никого нет, Руслан привычно достал ключ из-под коврика. И дабы Лена не переживала из-за его бесцеремонности, даже позвонил Ярославу. Как и ожидал Баженов, Тимофей Федорович не возражал против незваных гостей.
Руслан накормил художницу и уложил спать. А сам пристроился на коврике у камина.
Щеки то и дело обдавало жаром. Угли черными мотыльками порхали над дровами, ограниченные огнеупорным стеклом с микроскопическими дырками для теплообмена.
Впервые с момента гибели родителей Руслан чувствовал себя в семье. Ощущал себя частью чего-то большего, нежели он сам. Большой и недружный клан Баженовых-Велльских не в счет. Враги – и те так друг к другу не относятся.
Руслан смотрел на Лену, вспоминал их знакомство, ее внезапно эротичную картину, их разговоры и пикировки. Прогулку к озеру и сегодняшнюю поездку. Казалось, все эти мгновения – самые важные в жизни Баженова. И он ужасно не хотел, чтобы история с Леной закончилась. Сказать художнице, что отдаст наследство на благотворительность, если та останется? Ну пусть не женой – пока лишь его женщиной. А когда будет готова – снова выйдет за него замуж? Объяснить, что наследство для Баженовых-Велльских – скорее суперприз в захватывающей гонке, где каждый родственник норовит подрезать на повороте?