Если увижу все договора… Наверное, дам нам шанс.
Мне было приятно идти под руку с Русланом. А он старался. Указывал мне на рытвины и камушки, помогал переходить овраги, которые Тимофей Федорович просто перемахивал. Мне-то пока нельзя было так прыгать, в моем-то положении.
Мне безумно нравилось, как Руслан кормил меня самыми крупными ягодами и замирал, пока я втягивала их в губы. Облизывался. Словно хотел вовсе не малины…
И эти мысли тоже доставляли мне удовольствие!
Впрочем, в глубине души еще оставался червячок сомнения. Я не могла отделаться от мысли, что Баженов играет со мной. Как хитроумный кот с маленькой мышкой. Он ведь такой прошаренный в плане разводов… хотя бы на примере Лолы. Плюс к тому, на его стороне деньги, связи, а значит – суд и все остальные инстанции. Я все еще не могла до конца верить Баженову и решила просто наслаждаться мгновением. А там… время покажет.
В конце концов, у нас впереди две недели в доме Марианны и Маргариты и несколько собеседований у психологов. Уж они-то разберутся – искренен со мной Руслан или же нет. Да и у меня будет время понаблюдать за ним, так сказать, в естественной среде обитания.
Если Баженов хитрит, так или иначе он себя выдаст.
Я пока не представляла – зачем ему делать подобное. Для чего и какой смысл в таких манипуляциях мной. Однако бывший муж научил меня ничему и никогда не доверять полностью, если это исходит от мужчины.
В лесу было тихо, спокойно и приятно. Как в детстве. Надоедливая мошкара иногда нарушала идиллию. Но мелодичное пение птиц, упоительный запах горячей хвои и молодой листвы, бабочки, которые кружили вокруг нас… Все это казалось просто упоительным.
Вскоре от нас всех пахло ягодами так, словно мы искупались в них и это мне еще больше нравилось. Я отлично понимала – все дело в беременности. В положении все чувства обостряются. И наслаждалась.
Первая моя беременность протекала идеально с физической точки зрения, но очень тяжело – с моральной. Даже вспоминать не хотелось. Отец постоянно звонил и требовал, чтобы я встречалась с мачехой – его новой женой. Я плакала и психовала, потому что мы с ней терпеть друг друга не могли и тосковала по маме, которая умерла от рака. Она так мечтала понянчить внука…
От этого вся ситуация виделась еще горче…
Я вспоминала как мама, вернувшись после химиотерапии, поднимала на меня лучистые глаза и спрашивала:
– Знаешь, Леночка… Я вот думаю… Мне разрешат к рождению твоего ребенка поднимать больше двух килограммов? Так хочется его понянчить…
Ее лицо светилось в такие мгновения, а я давилась слезами.