– Я хочу научиться хорошо водить, – заявила я. – Ты поможешь?
– Конечно. Роди сначала, – ответил Кас и выпучил глаза, парадируя моё возмущение. Рассмеялся, как мальчишка.
– Ничего себе заявы, – надулась я. – Беременность – это не болезнь.
– Ты мне этого не объяснишь, я подвис на твоём состоянии.
–– Чтобы я этого тайно не делала, будешь удовлетворять мои жизненные потребности, – заявила я.
– Обязательно, – смеялся он, проезжая шлагбаум, за которым находилась территория его дома.
Каспер был счастлив. Это отражалось на его лице. Выливалось в трепетную заботу обо мне. Он был очень внимательным и аккуратным в отношениях. Не понравилось ему, что мы пережили. Поэтому оберегал меня и не только от чужих людей, но и от себя. Лишнего теперь не говорил.
Мы поднялись наверх. У входной двери в квартиру Каспера остановились. Кас открыл дверь и встал за моей спиной. Он закрыл руками мне глаза, и я наощупь вошла внутрь.
Пахло ремонтом. Краской и почему-то бумагой.
– Готова? – спросил Кас.
–Да, – сияя от предчувствия, ответила я.
Ладони открыли мои глаза.
Это был шок. Гостиная-студия была переделана полностью. Тона все светлые, поэтому увеличилась зрительно в размере. От того, что кровати не было, пространства стало так много, что я руки развела в стороны и рот открыла от удивления.
Эрик мастер, профессионал своего дела.
Цвета: снежно-белый, молочный и бирюзовый. Был ещё серый оттенок, но так мало, что терялся на фоне всей прелести зала.
Пол был из светлого ламината. На окнах висели плотные портьеры с цветочным рисунком. Кухня, как под старину с использованием плитки. Стол обеденный и мягкие стулья вокруг.
Зона для отдыха с большим диваном. На нём лежали разноцветные мягкие подушки. На полу у дивана нежнейший ковёр. Панель телевизора пряталась за раздвижными створками. Белые шкафы, с окошками в дверцах.
– Смотри, что сделал, – Кас, упиваясь моим немым восторгом, повёл меня в сторону дверей в санузел и шкаф.
Там была полная перепланировка. Шкаф исчез, санузел стал походить на конфетку. И появилась маленькая комнатка: окно, узкая кровать и шкаф. Больше ничего не влезло.
– Это для ребёнка? – выдохнула я.
– Нет. Это для Елизаветы Валерьевны. Я предложил ей работу, она согласилась. А так, как она одинокая, думаю, пусть переезжает. Сколько ей снимать можно.
– Я не справлюсь? – испугалась я.
На самом деле я собиралась, как обычная женщина: и учиться, и детё воспитывать, и уборка, и стирка, и готовка, и если будет возможность подрабатывать.