Но всё равно ответила, как настоящая девушка из высшего общества:
— «Иди на х*й со своим минетом!!! И прекрати мне по утрам такую хрень писать!!!»
Он не ответил. Но я не сомневалась, что он тоже улыбается. Последнее время у нас только такая переписка.
Ожидание жениха происходило в нижнем зале нашей квартиры. Бомонд заполнял все уголки.
Отец невесты облачился в великолепный серый костюм с белой рубахой. Выглядел Алексей немного уставшим. И я, пересилив себя, подошла к нему, чтобы чмокнуть в щёку. Растирала свою помаду на его щеке.
Всё, чего бы мне хотелось в этой жизни, чтобы папа примирился с Каспером. Чтобы он раскаялся в своих грехах и стал добрым стариком. Я бы ему голубоглазую белокурую внучку родила.
Я обняла Алексея, приласкавшись к его лицу. Обвила его руками и нащупала под пиджаком пистолет.
Нет. Его могила исправит. Война, как говорил поэта, дело молодых, лекарство против морщин. И Алексей на этом лекарстве, как на наркотике.
Я натянуто улыбнулась и отпрянула от Фролова. Нужно было найти в себе силы и начать свою собственную жизнь. В маленькой квартирке, такой как у Каспера, метров на сто… Слышали бы меня мои тётки, удавились бы, обсмеяли.
Завязла я в роскоши, перестала реальность ощущать.
Смелость. Где бы смелости взять, тест на беременность сделать?
Держалась строгим светским львёнком, до львицы ещё не доросла. Смотрела по сторонам.
Пришли Волосковы. Антон в смокинге и бабочке. Мама его в сияющем сером платье и папашка такой мелкий пучеглазый старикан. Настолько неприятный тип, что в горле пересохло. Пришлось сделать глоток сока.
Волосков старший расцеловался с Фроловым и окинул меня восхищённым взглядом.
Понравилась. К гадалке не ходи.
Для папы Антона мы играли красиво. Я Тохе подмигнула, он тоже сделал игривый вид и улыбнулся. По мнению родителей, я такая красивая сумела парня в сторону исторической ориентации повернуть.
Мы обнялись и поцеловались влажно. Но вот в руках Антона я не осталась. Чужие руки меня за талию утянули в сторону.
Музыка играла. Ходили официанты, а я качалась в танце с высоким мужчиной в светлом костюме. И он с ухмылкой на губах меня рассматривал.
Это был Данил Фролов. Он работал вместе с Алексеем на фирме и считался главным наследником всего состояния. На отца мало чем был похож. Глаза ледяные, серо-жёлтые. Тёмно-русые волосы были уложены в красивую мужскую причёску. Шмонило от него чем-то жутким. Такой парфюм, что казалось, где-то нашатырный спирт разлили.
Я о Даниле почти ничего не знала. И видела его однажды на папино семидесятилетие. Машка считала его очень коварным и страшным человеком.