«Это Первый. Я узнал о нём ещё во время своего… прежнего существования. Он стал настоящей легендой среди демонов. Тогда я не мог воспринимать его иначе, как врага — такова наша сущность, как оружия. Но после того как надо мной поработал инквизитор, — в голосе Шэх-Зу прозвучала насмешка, — это изменилось…»
— Вы стали братьями, — поняла Сина.
«Практически, — согласился Шэх-Зу. — Мы похожи по своему развитию, с той разницей, что мой бывший хозяин мёртв. И меня дико радует, что я этому поспособствовал»
— На корабле ты сказал, что освободишь его, — вспомнила Сина. — Он в плену?
«В таком же, в каком был я до нашей встречи с тобой, — ответил Клинок. — Его прячут наблюдатели, заперли, оградили от мира, чтобы он не мог выбирать себе носителей, не мог сражаться и жить! Разве это справедливо, Сина? Ответь, справедливо?»
— Для вас с ним, может, нет, — вздохнула Сина. — А те, кого ограждают от него наблюдатели, могут жить спокойно, не боясь потерять себя, своих близких, свой дом. Вы разрушаете чужие жизни, Шэх-Зу. Это тоже несправедливо.
«Наслушалась проповедей Зиры? — ехидно поинтересовался Шэх-Зу. — Не мы выбирали этот путь, нас сделали такими, а теперь боятся тронуть лишний раз, запирают. Или, хуже того, пытаются убить. Они не понимают, что это такое — провести в заточении вечность. И ты… ты тоже не понимаешь, и не можешь понять. Ваша жизнь коротка, как вспышка, но даже её вы пытаетесь прожить свободно. А что остаётся нам?»
— Я не знаю, Шэх-Зу.
Меч отстаивал свою правду, с которой она уже не могла согласиться, не в его случае. Да, наблюдатели ошиблись, пытаясь переделать оружие демонов, и при этом наделив оба Клинка ещё большими разрушительными силами и независимым злым разумом. По крайней мере, у Шэх-Зу, за вампира Сина ничего не могла сказать, но одно то, что он сейчас заперт, а не разгуливает с другим носителем, говорило ей о многом.
Шэх-Зу обиженно умолк, не чувствуя в девушке прежней поддержки. Да, после соединения они стали ближе, чувствуя друг друга гораздо отчётливее, но одновременно это и отдалило их друг от друга. И то, в чём раньше Сина хотела ему помочь, отошло для девушки далеко на задний план. Она хотела освободить его. Когда-то. Сейчас же пришло понимание, что такое освобождение грозит её миру новыми катастрофами, поэтому она не спешила идти ему навстречу, всё чаше замыкаясь в себе. Клинку такое положение дел не нравилось, но и заставить её вновь довериться ему не получалось. Всё время кто-то вмешивался и пытался наставить её «на истинный путь», и чем дальше, тем меньше Сина прислушивалась к нему, тем своевольнее становилась.