Сина перестала улыбаться, растерянно смотря на него, не зная, что ответить. Его прямолинейность и напор поставили её в тупик. И Ларга ей действительно нравился, как мужчина, как человек, ну, пусть не совсем человек, ладно. Он всё равно оказался человечнее многих людей, кого она встретила за свою короткую жизнь.
— Я… — она опустила глаза, чтобы его пронизывающий взгляд не испепелял её, — мне кажется, сейчас не время. И наставник… Мне бы не хотелось его обижать.
Ларга тихо засмеялся, с нежностью смотря на неё.
— Ты — маленький ангел, — заметил он, — любой на твоём месте сказал бы что угодно другое: разозлить, спровоцировать, задеть. Но обидеть… Туррона? — и снова засмеялся.
Сина тоже улыбнулась. Рассуждать о Турроне, его поступках и мотивах можно было много, правду же знал только сам Старейшина, переживший немало перипетий за свою более чем длинную и неспокойную жизнь. И, Сина это увидела ясно, научившийся ценить не только силу, но и доброту, милосердие, открытость. Да, сам он был злобным, с несносным тяжёлым характером и непомерным самомнением. Но также умел понимать и, самое важное, ценить добро в окружающих. Для Сины этого оказалось достаточно, чтобы проникнуться к нему симпатией. И нельзя сказать, что склочный Старейшина совсем не отвечал ей…
Они с Ларгой ещё долго стояли, любуясь на ночной городок, потом он проводил её до комнаты, больше не заводя романтических разговоров, чтобы не смущать.
Часть 5. Больше, чем оружие
— И что это значит? — первым делом услышала Сина, стоило ей очутиться на знакомом берегу ночного озера.
Белый горб света уже скрылся под водной гладью, и маленькие шарики больше не парили вокруг. Об избытке энергии говорило лишь едва заметное свечение, идущее от поверхности воды. Каким-то образом Шэх-Зу удалось затолкать сворованную энергию в озеро.
На этот раз Клинок не стал ждать, пока Сина придёт к нему, сам поймал её ещё на первом уровне сна и утащил в своё логово. И сейчас стоял над девушкой, вперив в неё требовательно-возмущённый взгляд.
— Что? — посмотрела на него Сина. — Мы только разговаривали.
— Он лапал тебя! — зло прищурившись, прорычал он. — Мне плевать, если бы ты была сама по себе, но ты — моя носительница! Ты Моя! Заруби это на своём носу! В следующий раз я ему руки оторву, если ещё раз попробует тронуть нас…
— Шэх-Зу, — ледяным тоном перебила его девушка. — Нет никаких нас. Есть я и моё оружие. Я нравлюсь Ларге, он, представь себе, нравится мне. И не тебе диктовать мне, с кем я могу быть, а с кем нет.
— Нет, не можешь, — упрямо процедил Шэх-Зу, — пока я с тобой, ты не можешь быть ни с кем!